Василий Аксенов - «Юность». Избранное. X. 1955-1965

Ну, на что рассчитывать еще-то?
Каждый день встречают, провожают…
Кажется, меня уже почетом,
Как селедку луком, окружают.

Неужели мы безмолвны будем,
Как в часы ночные учрежденье?
Может быть, уже не слышно людям
Позвоночного столба гуденье?

Черта с два, рассветы впереди!
Пусть мой пыл как будто остывает,
Все же сердце у меня в груди
Маленьким боксером проживает.

Разве мы проститься захотели,
Разве «Аллилуйя» мы споем.
Если все мои сосуды в теле
Красным переполнены вином.

Все мое со мною рядом, тут,
Мне молчать года не позволяют.
Воины с винтовками идут,
Матери с детишками гуляют.

И пускай рядами фонарей
Ночь несет дежурство над больницей,
Ну-ка, утро, наступай скорей,
Стань, мое окно, моей бойницей!

Казалось, в этой нищенской семье
Мечтать бы о каком-нибудь пирожном,
А у меня — другое на уме,
А я мечтал о чем-то невозможном.

И мне всегда казалось: Гулливер
Снял комнату плохую у соседки,
А Лизу бедную я провожаю в сквер
И с нею полночь провожу в беседке.

Казалось, я владетель всех высот,
Казалось, дети, как пророки, зорки,
Не мог я знать, что мой герой придет
В простой, обыкновенной гимнастерке.

Доверчивый ребенок не поймет.
Романтика подводит нас порою.
Не сабля и не меч, а пулемет —
Вот верный спутник моего героя.

И пусть уже прошло немало лет,
Но понемногу, как и все, старея,
Его прекрасный воинский билет
Я вижу в Третьяковской галерее.

Не Суриков его нарисовал,
(Что, может, тоже было бы неплохо).
Его нарисовал девятый вал,
Меня поднявший в уровень с эпохой.

Далекий мир за гранью облаков
Становится все менее огромным.
Мой пулеметчик Федя Чистяков,
Мой мальчик дорогой, тебя я помню, помню!

Я до сих пор живу не как-нибудь,
И я не стану жертвою забвенья.
Я голову кладу тебе на грудь,
Мне слышится твое сердцебиенье.

Мы научились точно козырять.
Ты на войне солдат, а не посредник,
А вот сейчас усердия не трать,
Я не майор, я просто собеседник.

Зима. Скрипит береза на ветру,
Мы веточку любую помнить будем.
Нет, ты не умер! Я скорей умру.
Мы оба не умрем! Так нужно людям!

Нет, мы не мертвые! На кой нам черт покой!
Наш путь не достижений, а исканий.
И пусть моей дрожащею рукой
Твой светлый профиль будет отчеканен.

Забыть я не хочу и не могу,
С тобой брожу по северным болотам,
И вижу снова я, как по врагу
Мальчишка русский водит пулеметом.

Внимание! Враг в тридцати шагах.
Не очень уж большое расстоянье.
Все воскресает, и в моих ушах,
Как выстрелы, трещат воспоминанья.

Как хочется немного помолчать,
Не говорить о прошлом и о смерти.
Но времени тяжелую печать
Увидел я на траурном конверте.

Не исчезает прошлое из глаз.
Пусть я не верю в вечную разлуку,
Я все же помню, как в последний раз
Пожал твою слабеющую руку…

Я пристрастен.
 И стать я другим не могу.
Стать другим —
 это тенью лежать на холодном
               снегу,
стать другим —
 это сердце в дрожащем зажать
               кулаке,
стать другим —
 это рябью пройти по реке.
Я пристрастен,
как реки к извечным своим берегам,
как деревья к земле,
как вершины к мохнатым снегам.
Я пристрастен к друзьям —
 их улыбки, что солнца во мгле,
я пристрастен к врагам,
 им бы лучше не жить на земле!
К добрым русским просторам —
 их сызмала знаю и чту,
и к ракете, в которой
 летит человек на борту,
и к багряным знаменам,
 наполненным ветром тугим,
я пристрастен!
 Иначе б
    я был не собой,
           а другим!

Встал солдат, как штык прямой,
На пороге…
Он с войны принес домой
Руки-ноги.