Жюль Сюпервьель - Дитя волн - притчи

Сначала пошли ядовитые животные - каждый входил с таким чувством, словно исправлена некая несправедливость. Надо было видеть, с каким тактом держались змеи, - стараясь не смотреть на Деву, они огибали ее на большом расстоянии, насколько позволяло помещение. И удалялись с таким же достоинством и спокойствием, будто были голубями или сторожевыми псами.

Среди пришедших были такие крохотные создания, что и не понять, здесь они уже или только ждут своей очереди снаружи. Целый час был отведен атомам, чтобы дать им возможность представиться и покружиться над яслями. Наконец их срок истек, и хотя Иосиф ощущал по легкому покалыванию кожи, что прошли еще не все гости, он приказал животным продолжить шествие.

Собакам не удалось скрыть своего удивления, почему им не позволили жить в хлеву, как волу и ослу. Хозяева вместо ответа ласково погладили их, и собаки удалились, исполненные признательности.

И все-таки, когда в воздухе потянуло запахом приближающегося льва, вол и осел забеспокоились. Запах становился все ощутимее и привлек общее внимание, потому что заглушил ладан и мирру и другие ароматы, которые оставили в хлеву щедрые царственные маги.

Вол понимал благородные причины доверия, которое проявляли Дева и Иосиф. Но оставлять младенца, этот хрупкий светильник, рядом со зверем, одно дыхание которого могло погасить свет...

Беспокойство вола и осла возрастало и дошло уже до последнего предела, ибо они хорошо понимали, что передо львом окажутся просто парализованными. Они и помыслить не могли наброситься на льва - ведь это все равно что сразиться с громом или молнией. К тому же вол, ослабленный многодневным постом, чувствовал себя скорее воздушным созданием, чем бойцом.

Вошел лев. Гриву его если кто и расчесывал, то лишь ветер пустыни, а меланхолические глаза говорили: "Да, я лев, ничего не поделаешь, я всего лишь царь зверей".

Видно было, что заботило его больше всего: занять как можно меньше места в хлеву, что само по себе было нелегким делом, дышать при этом так, чтобы никому не причинить вреда, постараться убрать когти и забыть про челюсти, приводимые в движение могучими мышцами. Он продвинулся дальше, прикрыв глаза веками и спрятав свои великолепные зубы, как прячут постыдную болезнь. Лев шел с величайшей скромностью - сразу было видно, что он принадлежит к тому племени львов, которые впоследствии, много позже, откажутся сожрать святого Бландина. Дева исполнилась жалости и подбодрила льва улыбкой, похожей на те, что приберегала для младенца. Лев смотрел прямо перед собой, его отчаяние возрастало с каждой минутой, он словно хотел сказать:

"Ну зачем, зачем я вырос таким большим и сильным? Вы же прекрасно знаете, что я никогда не ел просто так, - меня толкали на это голод да вольный ветер. И вы понимаете, что, когда у тебя львята, все очень непросто. Мы так или иначе пытались стать травоядными, но трава - не для нас. Из этого ничего не вышло".

Воцарилось молчание, и каждому передалось горе зверя, а лев склонил свою огромную голову, при этом грива взметнулась взрывом волос, уткнулся в пол, и даже кисточка на кончике хвоста выражала великое уныние.

Когда настала очередь тигра, он распластался на земле, выражая полное смирение и строгую покорность, и превратился в меховой коврик подле ясель. Через несколько секунд он вернул себе прежнее обличье, вновь стал невероятно суровым и гибким зверем и вышел, не произнеся ни звука.

Жирафа довольно долго демонстрировала в дверях свои ноги, и все единодушно решили: "Сойдет", - она как бы заочно совершила свой обход вокруг ясель.

Так же и слон - он смог лишь преклонить колени у порога и выразить хоботом особое восхищение, и все весьма высоко это оценили.

Заросший шерстью баран потребовал, чтобы его немедленно остригли. Поблагодарив, семейство великодушно оставило руно нетронутым.

Мама-кенгуру очень хотела подарить Иисусу одного из своих малышей, она говорила, что делает это от всего сердца, что она не лишится потомства, что дома у нее полно кенгурят. Но Иосиф и слышать не хотел об этом, и маме пришлось унести малютку с собой.

Страусихе повезло больше: она улучила минутку, когда на гостью никто не обращал внимания, снесла в углу яйцо и бесшумно удалилась. Подарок обнаружили лишь на следующее утро. Яйцо нашел осел. Он никогда в жизни не видел такого большого и прочного яйца и подумал, что случилось чудо. Иосиф вывел осла из заблуждения наилучшим способом: приготовил омлет.