Джованни Боккаччо - Амето

А когда смолк, в ответ услышал такую речь: - Веруй в нас - и познаешь благо, и да исполнятся твои упованья. - И с этими словами богиня исчезла в небе, и сиянье померкло. А блистающий новым убранством Амето, обретя признание покоривших его красавиц, увидел себя сидящим в их кругу и, принимая от них почести, гордился собой. Только богиня пропала, как все, радостно окружив Амето, ангельскими голосами запели:

ХLV

О ты, душа счастливая, благая,

средь сущих и рожденных в добрый час

блаженней ты, чем всякая другая;

и здесь ты видишь каждую из нас,

стократ затмившую красой прекрасной

всех в мире проживающих сейчас;

так в небесах сверкающей и ясной

звезда любая мнится в дни весны,

с Титаном схожа чистотой алмазной.

В дин первые мы были рождены

любовью той божественного лона,

чьи силы высочайших благ полны;

мы призваны затем, чтоб без урона

доставить благо это в мир слепой,

не знающий порядка и закона.

И каждая, воспламенясь тобой,

душою влюблена в твои услады

(а Цитерея - светоч для любой),

И ты нас не лишай своей награды,

и мысли добронравные нам внуши,

и разума открой благие клады,

и скольким же возлюбленным - реши

мы дать могли б любви взаимной сладость,

сумей они коснуться струн души;

в груди своей ты ликов наших младость

запечатлей и ощути до дна

их вечную пленительность и радость;

и в них ты силу обретешь сполна

перебороть любовные напасти,

и твердость будет в том тебе дана.

И той любовью - коль постыдной страсти

не покоришься - вечно будешь пьян,

с годами множа меру пылкой сласти,

тебя минует всяческий обман

(житейской суеты обременитель),

тебе же уготовивший капкан.

Однако нам пора в свою обитель,

вот-вот сюда придет ночная тень;

но мы вернемся, если вседержитель

опять вернет на землю божий день;

и лицезреть тебе позволим снова

себя - очам желанную мишень.

Хоть мы под сень уйдем ночного крова,

однако же не разлучим сердец

и в том союза нашего основа;

и ты дождись, когда мы наконец,

к тебе благоволя, тебя доставим

туда, где всякой радости венец,

где будешь ты пред божьим ликом славим.

ХLVI

Украшенный, Амето с радостной душой слушал пение нимф и постигал куда больше, чем прежде, слухом внимая пению, а сердцем погрузившись в отрадные мысли. Он сравнивал свою прежнюю простую жизнь с нынешней и со смехом вспоминал, каким был; как праздно растрачивал время в охоте среди дриад и фавнов, как испугался собак, потом посмеялся над пылким своим желанием узнать, что такое хвалимая всеми любовь; и ясным умом проник в истинный смысл той первой песни, что услыхал от Лии. Ощутил, какая великая польза сердцу в тех пастушеских песнях, которые прежде только тешили его слух. По-иному он увидел и нимф, которые прежде радовали ему зренье больше, чем душу, а теперь душу больше, чем зренье; понял, какие храмы и каких богинь они воспевали и о чем были их речи; а припомнив все это, немало устыдился сладостных мыслей, обуревавших его, покуда текла их повесть; он понял и какими были те юноши, которых они любили, и какими стали благодаря любви. Только теперь он должным образом разглядел одежды и нравы нимф. Но больше всего возрадовало его то, что они открыли ему на все это глаза и позволили увидеть святую богиню, узнать Лию и в новом убранстве обрести способность любить стольких прекрасных и стать достойным их любви: из дикого зверя они обратили его в человека. От всех этих мыслей он почувствовал столь несравненную радость, что, любуясь то одной, то другой нимфой, едва они кончили песнь, сам запел:

XLVII

О триединый свет единосущный,

земли и неба разум и оплот,

дарящий нам любовь и хлеб насущный,

дающий звездам сообразный ход,

а государю их - круговращенье:

заход к ночи, а поутру восход,

горячее прими благодаренье,

тебя и милых нимф боготворю

и посвящаю вам души горенье.

Я пылко так за то благодарю,

что ты пришел, не погнушавшись мною,

и я тебя, непосвященный, зрю,

что, пренебрегши мерзостью земною,

явил мне волю в надлежащий срок,

грозящую мирскому злу войною;

пускай туман мне душу заволок,

пускай сиял ты в дальнем эмпирее,

но Мопса прорекла мне твой урок.

Эмилия затем, чтоб я быстрее

пришел в святому лику твоему,

держала речь, подъемля меч Астреи.

И много помогла еще тому

та, что хвалила доблести Помоны,

и я к прозренью ближе потому;

затем преподала твои законы