Сергей Бобров - Сборник - стихи и письма

Лугин Г. Московские ночи. Публикация Р. Тименчика. Предисловие Ю. Абызова // Даугава. 1988. № 11. C. 108 – 109. Прозвище «мечтательная гиря» - точнее: ««замечтавшаяся гиря» - придумал И. Грузинов: Грузинов И. [Рец. на:] Московский Парнас. Второй сборник. 1922 // Гостиница для путешествующих в прекрасном. 1923. № 2. С. 19

Каверин В. Литератор. Дневники и письма. М. 1988. С. 27

Черняк Е. Из воспоминаний // Вопросы литературы. 1990. № 2. С. 53

Мочалова О. Голоса Серебряного века: Поэт о поэтах. М. 2004. С. 68

Адамович Г. Темы // Воздушные пути. Альманах. Т. 1 . Нью-Йорк. 1960. С. 47

Иванов Г. Собрание сочинений. Т. 3. М. 1994. С. 168

Письмо А. А. Барковой к С. А. Селянину 3 мая 1922 года // Баркова А. …Вечно не та. М. 2002. С. 387

Мацкин А. Просветитель по призванию // Между сердцем и временем. Воспоминания об Александре Дейче. Киев. 2009. С. 73

Мандельштам Н. Я. Вторая книга (отсюда).

Примечателен еще один тамошний пассаж, касающийся нашего героя: «Недавно я услышала, что Бобров, умный человек, к концу жизни затосковал, сообразив, что ничего не сделал. Насколько это достойнее, чем идти на непрерывный самообман, как делают другие. В молодости они метили в гении, но слишком рано иссякли. Униженные и замученные люди, запутавшиеся, утратившие способность мыслить, непрерывно делали открытия и держали хвост трубой, чтобы не увидеть собственную пустоту. Ошметки рационализма, которыми они питались, страсть к новаторству и фейерверк двадцатых, а в значительной степени и десятых годов, плохая пища для мысли».

Одоевцева И. На берегах Невы (отсюда)

Черняк Е. Из воспоминаний // Вопросы литературы. 1990. № 2. С. 53

«Шарик» - из воспоминаний М. Л. Гаспарова (отсюда); остальные сведения: Мочалова О. Голоса Серебряного века: Поэт о поэтах. М. 2004. С. 69

Ср. в письме В. А. Мониной к О. А. Мочаловой от 17 июля 1931 года:

«Нам Бобр хотел устроить лето в 3 верстах от станции Фирсановки, я нагрузилась моими детьми и поехала было смотреть, но попала в страшный туман и дождь, сильно вымокла, издрогла, дети висли грузом и 3 версты мы не одолели, вернулись ни с чем»

Обстоятельства многолетних отношений Мониной и Боброва чрезвычайно эмоционально описаны Мочаловой; см. также отрывочные следы этих чувств в переписке Мониной, напр.:

«На Лире Лир Боброва воспитывались: Левит, Златопольский, Шишов. Не зная вовсе книги «Дышу» (которая будет по-моему первой и последней книгой) один не-поэт даже – недавно в Литературном Особняке к моему удивлению (потому что все-таки С.Б. мало читали) назвал его одним из интереснейших мастеров»

Мочалова О. Голоса Серебряного века: Поэт о поэтах. М. 2004. С. 39

Иванов Г. Собрание сочинений. Т. 3. М. 1994. С. 168 - 169

«Сплетен, сплетен, ради Аполлона! Что меценат? Чем дует из Петербурга? Жив ли Бобров? Садовской не затеял ли какого скандала?» (письмо к Б. Садовскому 14 августа 1916 года // Письма В.Ф.Ходасевича Б.А.Садовскому (1906-1920). Послесловие, составление и подготовка текста И.Андреевой. Ардис. Анн Арбор. 1983. С. 36); «Не черкнете ли мне: в Москве ли и что делает, где служит, где пишет Сергей Павлович Бобров? Но ему не говорите, что я им интересуюсь» (письмо к А. И. Ходасевич 1926 года // Там же. С. 95).

«Однажды некий Бобров прислал ему свою книжку: "Новое о стихосложении Пушкина ". Книжка, однако ж, была завернута в номер не то "Земщины", не то "Русской Земли" - с погромной антисемитской статьей того же автора. Статья была тщательно обведена красным карандашом. Рассказывая об этом, Гершензон смялся, а говоря о Боброве всегда прибавлял :

- А все - таки человек он умный» (отсюда)

Богомолов Н. А. Ходасевич, Бобров, Гершензон. – В его кн.: Сопряжение далековатых. М. 2011. С. 166 - 168

См., например: Алянский С. Встречи с Александром Блоком. М. 1969. С. 135-136; Белое С. В. Мастер книги. Очерк жизни и деятельности С. М. Алянского. Л. 1979. С. 104-105

Антокольский П. Из очерка «Александр Блок» // Александр Блок в воспоминаниях современников. Т. 2. М. 1980. С. 139—140; ср. также:

«На голос Блока вышел солдат и хамски громил не совсем известного ему и совсем непонятного поэта. Выскочил Сергей Бобров, как будто и защищая поэзию, но так кривляясь и ломаясь, что и в минуту разгоревшихся страстей этот клоунский номер вызвал общее недоумение. Председательствовал Антокольский, но был безмолвен»