Чарльз Сноу - Возвращения домой

- Что это вам вздумалось?

Он взглянул на меня настороженно и в то же время с надеждой.

- А почему бы и нет?

Он обхватил руками стоявшую на столе кружку.

- Что ж, - нерешительно произнес он, невольно обрадованный, - если это не составит для вас большого труда, вы бы мне здорово помогли.

В комнате, где свет еще не горел, было прохладно, как летним вечером в церкви, но щеки Гилберта пылали. Все ушли обедать, и мы остались одни. Ему было жарко, он выпил еще кружку пива и в этой прохладной комнате, казалось, источал тепло. Но большего добиться от него мне не удалось. Он принял мое предложение, ничего не предложив взамен.

Быть может, сыграть ему на руку, думал я, и самому назвать имя Маргарет? Немного унизительно, но какое это имеет значение? Он поймет слишком многое - вот в чем беда. Я не вправе так рисковать. Заказав еще пива, я спросил:

- Между прочим, вы встречаете Маргарет?

- Время от времени.

- Как она?

- А разве с ней что-нибудь случилось? - Глаза его сверкнули.

- Откуда мне знать? - бесстрастно отозвался я.

- Разве вы ждали от нее чего-то другого?

- Я совсем потерял с ней связь.

- А! - Он заговорил оживленно. - Разумеется, я не спускаю с них глаз, бываю у них примерно раз в два месяца. - Он умышленно растягивал свой рассказ. Сообщил, - я и сам это знал из газет, - что год назад у Маргарет умерла мать. И продолжал с веселым и дружелюбным видом:

- Разумеется, я часто встречаю Элен с мужем. Вы с ним, кажется, знакомы? Очень приличный человек...

- Да, мы знакомы, - сказал я. - Когда вы видели Маргарет в последний раз?

- Пожалуй, не так давно.

- Как она?

- Не очень переменилась, по-моему.

- А как ребенок, здоров?

- Наверное.

- Она счастлива? - не выдержал я.

- А почему бы ей не быть счастливой? - приветливо спросил Гилберт. Мне кажется, живет она не хуже большинства из нас. Но разве можно сказать наверняка? Для этого нужно знать человека больше, чем я Маргарет.

Он понимал, конечно, как дорого стоил мне мой вопрос. Он уже давно ждал чего-то подобного; с таким же успехом я мог бы откровенно признаться, что все еще люблю ее. Но он отказывался мне помочь. Губы его были растянуты в упрямой улыбке, а глаза в злобном веселье издевались надо мной.

35. ПРОСТОЙ ВОПРОС, ЗАДАННЫЙ НА ИМПЕРИАЛЕ АВТОБУСА

Чтобы выполнить данное Гилберту обещание, я договорился о свидании с Полем Лафкином. Когда я приехал в его контору, где он в прежние времена заставлял меня высиживать в приемной долгие часы и откуда я потом шел домой к Шейле, он встретил меня очень радушно. Так радушно, что я почувствовал себя несколько неловко, как бывает, когда видишь человека сдержанного, который ведет себя не соответственно характеру.

В приемной в ожидании сидели несколько его сотрудников, но я был приглашен в кабинет без очереди, и Лафкин, похлопав меня по плечу (он ненавидел рукопожатия), сам пододвинул мне кресло, предназначенное для почетных посетителей. Теперь, когда я, по его мнению, достиг успеха и обладал некоторым весом, хоть и меньшим в сравнении с ним, он оказывал мне должное внимание. Особенно любопытно было то, что он и в самом деле стал мне больше симпатизировать.

- Что ж, старина, садитесь и располагайтесь поудобнее, - сказал он.

Сам он сидел за своим столом; прошедшие годы сказались на нем меньше, чем на любом из нас; его красивое худощавое лицо было почти не тронуто морщинами, а фигура оставалась стройной, как у подростка.

- Верьте или нет, - продолжал он, - я как раз собирался пригласить вас на небольшой обед. Давайте условимся насчет дня, - добавил он, все еще выказывая радушие. - Мы ведь когда-то неплохо проводили время, правда?

Я согласился.

- Я собирался открыть вам один секрет. И раз уж вы порадовали меня своим визитом, - подобная вежливость была ему совсем не свойственна, - не буду откладывать, открою его вам сейчас.

- Я понял, что ему очень хочется удержать меня в своем кабинете. Ему нужно было высказаться.

- Дело в том, - начал он, - что эти люди задумали послать меня в Палату лордов.

Под "этими людьми" Лафкин подразумевал первое послевоенное лейбористское правительство, и поначалу даже странно было слышать, что именно оно намерено дать ему звание пэра Но хотя Лафкин был одним из наиболее влиятельных промышленников своего времени, он с присущей ему дальновидностью не терял дружбы и со сторонниками противоположного лагеря. Он никогда не был членом ортодоксальной партии консерваторов, сознательно поддерживал в некоторых вопросах оппозицию, и, начиная с 1944 года, эта его политика приносила свои плоды.