Нацумэ Сосэки: Развитие современной Японии

Это естественная тенденция. С другой стороны, один-два раза в год мы можем захотеть совершить продолжительную прогулку пешком несмотря на то, что и поезд, и телефон уже изобретены. Мы хотим утомить наши тела, заставить их искать усталости. В этом - роскошь наших ежедневных прогулок, использующих силу наших тел. Как замечательно было бы, если бы командировки совпадали по времени и целям с нашими собственными желаниями! Но обычно все случается иначе. Не хочется совершать необходимый визит, и мы изобретаем все новые способы избежать его. Визит заменяется письмом, письмо - телеграммой, телеграмма - телефонным звонком. В сущности, наша тяга к бездействию, стремление к самосохранению, эгоистичная лень, возмущенные возгласы вроде "Не имеет смысла так надрываться! Не делай из меня дурака, это уж слишком!" приводят к возникновению механических чудовищ. С их помощью расстояния становятся меньше, часы - короче, затраты - меньше. Мы делаем все, лишь бы не делать ничего. При этом возможность тратить энергию на хобби непрерывно развивается, возрастая неограниченно. Разум, на всех путях своих стремящийся к удовольствиям, может не устроить приверженцев добродетели: "Стыдно!" возможно, скажут они. Но стыд - это вопрос морали, но не аргумент для дискуссии о фактах. Наше желание заниматься желаемым зреет в нас 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. У нас есть работа, которую тем не менее нужно делать, но при отсутствии внешнего давления мы в силу своей природы эгоистично стремимся тратить свои силы лишь на то, что хочется нам самим. Конечно, расходуя энергию на то, что любим, мы не обязательно занимаемся этим подолгу. Досуг не обязательно требует женщин. Чем бы мы не занимались, мы отдаем этому столько времени, сколько позволяет наш образ жизни. Если кто-то хочет рисовать, он постарается сделать все возможное, чтобы рисовать постоянно. Если кто-то заинтересован в чтении книг, он будет отдавать этому все свое время. Сыновья настаивают на том, что им нравится учиться, и запираются в своих кабинетах, не обращая внимание на встревоженных родителей. Постороннему наблюдателю это непонятно. Отец трудится, чтобы дать возможность сыну получить университетское образование, надеясь уйти в отставку после того, как тот закончит обучение и станет, скажем, бизнесменом, а его оптимистично настроенный сын, занятый поиском вечных истин в тиши кабинета, вовсе не озабочен необходимостью зарабатывать себе на жизнь. Родители считают учебу необходимым условием нормального заработка, в то время как дети относятся к ней, как к радости и удовольствию. Ни учителя, ни защитники добродетели не в состоянии нарушить поток энергии, которым мы питаем наши увлечения. Никто, даже самый строгий и трудолюбивый человек, не оставляющий в своей заполненной соперничеством жизни места для удовольствий, не сможет спорить с многочисленными следствиями и проявлениями увлеченности. Вчера я останавливался в Вакано-ура. Я видел висящую сосну, святилище Гонген, храм Кимиидера, а рядом - гигантский 60-метровый подъемник. Я стоял позади своей гостиницы и смотрел, как он поднимается и опускается, увешанный туристами. Признаюсь, что, как и эти туристы, был прикован к зрелищу, словно медведь к своей решетке в зоопарке. Однако эта клетка расположена в месте, которое находится вне нашего жизненного пространства. Подъемник не является жизненно необходимым сооружением. Этого всего лишь машина, построенная для и ради любопытства. Мы спускаемся и поднимаемся. Безусловно, это развлечение. Любопытство и развлечение, а не что-то такое, что может улучшить качество нашей жизни. Это только один из примеров, и мы должны признать, что количество устройств такого рода увеличивается с развитием цивилизации. Более того, подобная разновидность роскоши становится все более утонченной. Круг становится все больше и больше, углубляясь и образуя воронку. К тому же, с каждым годом он становится все шире в диаметре, занимая все больше места, что не предполагалось изначально.

Короче говоря, две эти причины - изобретения, патенты и машины, вызванные к жизни нашим стремлением к максимальному сохранению энергии, а также непреодолимая тяга к удовольствиям, сплетаются друг с другом, образуя загадочный узор развития, зашедшего в свой тупик. Если мы определим развитие так, то получим противоречивое, парадоксальное понятие, которое, тем не менее, в наших силах принять и понять. Если мы спросим себя, как получилось, что человечество следует именно такими путями в своем развитии, то можем лишь ответить, что рождены такими, что не знаем иных. Мы можем сказать, что мы там, где оказались, именно благодаря этой двойственности нашей природы. Более того, я скажу вам, что мы не можем пребывать в неподвижности, так как иначе не выживем. Развитие слагается из наших собственных усилий. Наше современное положение в мире является результатом сложения этих усилий за тысячи лет. Казалось бы, наша жизнь должна была стать гораздо легче, но как обстоят дела в действительности? Честно говоря, мне жизнь дается не легко. Боль и проблемы наших предков по-прежнему с нами. Более того, чем дальше мы продвигаемся в своем развитии, тем сложнее становится жить. Безусловно, достигнутое нами создано под воздействием потоков двух мощных энергий. С их помощью уровень жизни повышается, но тяготы и страдания, испытываемые человеком, чтобы выжить, не смягчаются сколь-либо заметно. Экзамены в начальной школе и в университете отличаются лишь уровнем, оставаясь в сущности своей соревнованием и испытанием одинаковой тяжести. Если сравнивать счастье и несчастье людей в прошлом и настоящем, можно заметить значительную разницу лишь в масштабах и способах, которыми сберегается и тратится человеческая энергия. Печали, тревоги, заботы и усилия по выживанию не становятся ни меньше, ни легче. Напротив, возможно, что сейчас стало тяжелее, чем прежде. В прошлом мы боролись не на жизнь, а на смерть. Иначе бы мы не выжили. Мы использовали все возможности, чтобы выжить, не заботясь о роскоши. Наши желания были скромны. Для того, чтобы чувствовать себя счастливыми, нам было достаточно отдыха для наших уставших рук и ног. Сейчас мы боремся уже не ради сохранения жизни. Условия состязания стали иными. Мы беспокоимся не о жизни и смерти, а о выживании и выживании. Это звучит странно, но я имею в виду, что мы обеспокоены своим жизненным статусом, различием в состоянии А, в котором находимся, и состоянии Б, в котором могли бы находиться. Рассмотрим такой пример, связанный с сохранением энергии. Мы можем выбирать, будем ли работать рикшей или станем сидеть за рулем автомобиля. Ни один из вариантов выбора не представляет опасности для нашей жизни. Но они отличаются энергозатратами - работая рикшей придется попотеть. А если мы станем водить машину (конечно, если будем в состоянии ее приобрести), то и пассажиров можно не брать, и перемещаться на большие расстояния за меньшее время. Машину не нужно тащить - не то что корзину рикши. Работать много проще благодаря меньшим затратам энергии. Раз уж мы живем в то время, когда автомобиль уже изобретен, рикша неизбежно проигрывает автомобилю, и после поражения ему приходится как-то нагонять. Так, при появлении на горизонте новых средств, позволяющих сэкономить энергию, возникает некоторая турбулентность, феномен, связанный с непредвиденным уменьшением давления со стороны среды. В силу своей природы, мы продолжаем совершать какие-то движения, пока равновесие вновь не установится.