Ладно.
Но если видишь, в кармане человек шарит, тогда задержись немного.
Сколько - немного?
Пока деньги не вытащит и в шапку не бросит.
Утром вон - платок вытащил.
Не все такие.
Я буду до десяти считать, и если:
Это много.
Ну, до пяти.
Ладно. Но можно и дольше: если видишь, что человек вроде как за пазухой себе чешет.
Что чешет?..
Подала только девушка. Деньги уже зажаты были у нее в кулаке, и она сразу бросила их в шапку. Мальчик поблагодарил и подошел к парням, но те ничего не дали. Старики тоже. Почти у самого выхода сидела женщина, на руках у нее спал ребенок, она смотрела только на него, больше никуда, рядом стояла корзина, полная яблок, но она даже яблоко не дала; другие дают обычно. Двадцать форинтов, ничего, для начала неплохо, весело сказал отец. Не замерз?
Нет.
Дальше будет получше. Народу прибавится. Бабы поедут на рынок.
Может, и нам лучше на рынок? Там вон сколько народу.
Это дело другое. Там нищие побираются.
А мы - не нищие разве?
Мы не нищие. Мы - артисты.
Бродячие музыканты?
Вот-вот. Но ты уж теперь подтягивай, ладно?
Ладно.
Если настроение будет.
Понял.
А я буду играть то, что и ты любишь.
Ладно.
Людям нравится, когда дети поют.
А у меня голос хороший?
Хороший. Вон и тот господин сказал, а он человек серьезный.
Который жвачку дал?
Да.
Жвачку господин дал какую-то особенную, которую можно было глотать, она была круглая, как конфета, мальчик не сказал отцу, что проглотил ее, сказал только потом, когда Тиби Карас стал кричать, мол, теперь у тебя рот с жопой склеится, операцию будут делать, и тогда ты помрешь. Отец дал ему выпить рюмку палинки, и ничего не склеилось.
Балога на железной дороге, где он раньше работал сцепщиком, стали звать после того как ногу ему искорежило между вагонами - Хромой Балог. Ногу надо было ампутировать, да он не дался, сказал, тогда ампутируйте лучше голову, вот отсюда. И показал откуда. Человек он был веселый, и до того, и после, хотя нога срослась совсем плохо, несколько операций ему сделали, пока не стало немного похоже на ногу, но работать он уже не мог, да и ходил еле-еле. Надо было еще раза два оперировать, чтобы ступня хоть как-то выровнялась, но у него уже всякая охота пропала к этому. Он и так после каждой операции неделями подушку грыз от боли, а тут сказал: все. Нога все равно нормальной не будет. К этому времени он и шутить разучился; повернуться в постели - было чистое мучение. Потом понемножку научился ходить - если можно это назвать ходьбой: чтобы шаг сделать, сначала надо дернуть плечом, потом, загребая рукой и кусая до крови губы, качнуться вперед, извиваясь всем телом, и перетащить увечную ногу. Зато - без всяких костылей, сказал он, счастливый, жене, на что та горько разрыдалась. Потому ему дали и группу, но радости от этого было мало, в сорокалетнем-то возрасте - кому инвалидность в радость? Со временем ходьба у него пошла лучше, вот только ступня, да и вся нога горела как на огне, и уставал он быстро. И все-таки придумал зарабатывать на жизнь гармошкой, потому что дома просто умирал от тоски. Но была и другая причина. Тебе что, противно со мной, спросил он однажды жену, а та сказала, да нет, что ты, и вообще она тут ни при чем, это же у него не получилось.
Ты все ж таки не такая, как раньше.
Господи боже мой, да как же я могу быть такой же? Или, по-твоему, совсем не изменилось ничего?
Как человек, как мужчина - я тот же самый.
Чего ты от меня хочешь?
Ничего. Просто: если хочешь уйти, я должен знать. Держать не буду, ты еще молодая.
А ребенок?
Ага. Ребенок. Значит, только ребенок тебя и держит?
Не обижайся, ну не могу, не могу я! Калек я смолоду не выносила: Что мне делать, если нет мочи? Мне тебя так жалко - и все равно: о господи! Ну как мне себя пересилить, когда я с тобой ложусь, как? Не понимаешь ты этого! Я уж по-всякому старалась - и все равно:
Ну хорошо:
Все-таки мы ведь живем как-то, верно? Может, я привыкну со временем, ну, напьюсь или бог знает что еще сделаю. Я уж и у врача была, вдруг что подскажет.
И что врач сказал?
Что он ничего тут сделать не может. Или, говорит, привыкнете, или нет.
А если я просто сижу, тогда тебе не так противно?
Не так. Только если идешь или вообще двигаешься.
И что, очень?
Ужасно.
Ладно.
Что ладно?
Ничего. Просто подумал я: лучше будет, если ты уйдешь.
Куда?
Не притворяйся, будто не понимаешь.
Потом она все же ушла. Они условились, что разводиться не станут, сына она не заберет и душу другим изливать не будет. Сделаем вид, будто ты уехала куда-нибудь погостить, понятно? Когда захочешь, вернешься, это ты знаешь. Так и сыну скажем, а остальное - потом когда-нибудь. Когда подрастет он, тоже пусть едет к тебе когда захочет. Ничего больше придумать я не могу, и ты тоже. Знаю, это большое свинство, но иногда покупай ему что-нибудь, чтобы он знал, что у него есть мать. Деньги я тебе верну. А ему скажу, ты к родственникам уехала, ухаживать за больным.
Читать дальше