Уильям Теккерей - История Сэмюела Титмарша и знаменитого бриллианта Хоггарти

- А кто это мерзкое чудище с подбитыми железом каблуками и с фальшивой золотой цепью, - спросила миледи, - еще у него рот до ушей, и он так вытаращился на нас, когда мы садились в карету?

И когда она углядела, что цепочка у Гаса не чистого золота, ума не приложу; но это верно, мы купили ее неделю назад у Мак-Фейла, что в переулке Святого Павла, за двадцать пять шиллингов шесть пенсов. Однако я не желал слушать, как поносят моего друга, и тот же час вступился за него.

- Сударыня, - сказал я, - этого джентльмена зовут Огастес Хоскинс. Мы с ним вместе квартируем, и я не знаю человека лучше и добросердечнее.

- Вы совершенно правы, что не даете в обиду своих друзей, сэр, сказала вторая леди, которую звали леди Джейн.

- Что ж, скажу по чести, он молодец, леди Джейн. Люблю, когда молодые люди не пугливы. Так, стало быть, его зовут Хоскинс, вот оно что? Дорогие мои, я знаю всех Хоскинсов, сколько их есть в Англии. Есть Хоскинсы Линкольнширские и есть Шропширские - говорят, дочка адмирала Хоскинса, Белл, была влюблена в чернокожего лакея, не то в боцмана, не то еще в кого-то такого; но ведь свет так злоязычен. Есть еще старый доктор Хоскинс из Вата, он пользовал моего бедняжку Бума, когда тот приболел ангиной. И еще есть бедняжка Фред Хоскинс, генерал, что мается подагрой; помню, каков он был в восемьдесят четвертом году - худой как щепка и шустрый как паяц, он в те поры был в меня влюблен, уж так влюблен!

- Как видно, бабушка, в молодости у вас не было отбою от поклонников,сказала леди Джейн.

- Да, моя милая, их были сотни, сотни тысяч. В Бате все по мне с ума сходили, поглядела бы ты, какая я была красавица. Ну-ка, скажите по совести, мистер как-вас-там-величают, только без лести, можно сейчас в это поверить?

- По правде сказать, сударыня, никогда бы не поверил, - отвечал я, ибо старая графиня была страшна, как смертный грех; и при этих моих словах обе внучки залились веселым смехом, и на запятках заухмылялись оба лакея в густых бакенбардах.

- Уж больно вы простодушны, мистер как-вас-там... да, уж больно простодушны; однако же в молодых людях я люблю простодушие. И все-таки я была красавица. Вот спросите у генерала - дядюшки вашего приятеля. Он из линкольнширских Хоскинсов, я сразу признала - уж очень он с лица на них на всех походит. Он что же, старший сын? У них изрядное состояние, правда, и долгов многонько; ведь старик сэр Джордж был отчаянная голова - водил дружбу с Хэнбери Уильямсом и с Литлтоном, со всякими негодяями и греховодниками. Сколько же ему достанется после смерти адмирала, любезный?

- Да где ж мне знать, сударыня, адмирал-то ведь не отец моему другу.

- Как так не отец? А я говорю - отец, я никогда не ошибаюсь. А кто тогда его отец?

- Отец Гаса торгует кожаными изделиями на Скиннер-стрит, Сноу-Хилл, сударыня, весьма почтенная фирма. Но Гас всего лишь третий сын, так что на большую долю в наследстве ему рассчитывать не приходится.

При этих словах внучки улыбнулись, а старая дама воскликнула: "Кхак?"

- Мне нравится, сэр, что вы не конфузитесь своих друзей, каково бы ни было их положение в обществе, - сказала леди Джейн. - Доставьте нам удовольствие, мистер Титмарш, скажите, куда вас подвезти?

- Да, собственно, я никуда не тороплюсь, миледи, - сказал я. - Мы сегодня свободны от занятий в конторе, - во всяком случае, Раундхэнд отпустил нас с Гасом; и если это не чересчур смело с моей стороны, я был бы весьма счастлив прокатиться с вами по Парку.

- Ну, что вы, мы будем... очень рады, - ответила леди Джейн, однако же лицо у нее стало словно бы озабоченное.

- Ну конечно, мы будем рады! - подхватила леди Фанни, захлопав в ладоши. - Ведь правда, бабушка? Покатаемся по Парку, а потом, если мистер Титмарш не откажется нас сопровождать, погуляем по Кенсингтонскому саду.

- Ничего подобного мы не сделаем, Фанни, - промолвила леди Джейн.

- А вот и сделаем! - пронзительным голосом воскликнула старая леди Бум. - Мне же до смерти хочется порасспросить его про его дядюшку и тринадцать теток. А вы так трещите, ну, сущие сороки, рта раскрыть не даете ни мне, ни моему молодому другу.

Леди Джейн пожала плечами и больше уже не произнесла ни слова. Леди Фанни, резвая, как котенок (ежели мне будет дозволено эдак выразиться об девице из аристократического семейства), засмеялась, вспыхнула, захихикала, - казалось, дурное настроение сестры очень ее веселит. А графиня принялась перемывать косточки тринадцати девицам Хоггарти, и вот мы уже въехали в Парк, а конца ее рассказам все не было видно.