Аугуст Гайлит - Тоомас Нипернаади

- Ну, вот, наконец, и добрались, - говорит он. - Здравствуй, поздравляю тебя с днем рождения, желаю счастья!

Он чуть скривил рот, сжимая в зубах трубочку, и остановился перед Кадри. Пусть эта баба не думает, что он прикатил сюда из почтения и великого уважения! Что его сильно волнуют эта выпивка и закуска, эти приемы на широкую ногу и роскошные празднества, это чествование, Кадри и крестины ребенка! Нисколько, он приехал только для того, чтобы лишний раз продемонстрировать этой бабе и всей деревне свой гнев и презрение. Тоже мне госпожа, вырядилась, как императрица, и, по слухам, хочет обескуражить всех своим великолепным столом. Нет уж, черт побери, Тынис Тикута должен прямо сказать — его Кадри с ног не свалит, нет, не валит! Его так просто не проймешь, пускай хоть мед течет с неба и ангелы при этом запоют. Тынис Тикута видал праздники и побогаче, лично-персонально бывал свидетелем застолий куда более впечатлительных. Загубила старая грымза всю жизнь Тикута, а теперь еще и выхваляется своим великолепием!

Следующим во двор прибывает богатый хозяин с хутора Леозе, Яан Мельц, с женой и дочерью-невестой. Прыгая с телеги, бросает жене вожжи и останавливается.

- Что здесь, порядка никакого? Так и не встретит никто? - громко восклицает он. Озирается, как медведь, задирает нос, сердится, задетый невниманием.

- Ну что, мать, поедем домой? - капризничает он. - Я так думаю, сегодня тут праздновать не собираются.

Но уже подбегает счастливый жених Тоомас Парви.

- А-а, это ты? - разыгрывая удивление, произносит Яан Мельц. - Тогда принимай воз вместе со всеми женщинами и лошадьми в свое ведение, а я пойду прогуляюсь.

Он резко поворачивается и уходит. И то сказать, чего ему здесь делать, если даже кистера еще нет? Он бы и не поехал в такую рань, да разве баба переспоришь? Эх, дьявол бы побрал всю эту затею! Не нравится хозяину Леозе ни Тоомас, ни его ненормальная мать Кадри. Катились бы они оба к дьяволу, помогать навоз разбрасывать, чванливое дурачье! Но что прикажешь делать, когда такой вот сукин сын забирается к тебе в дом, соблазняет твою единственную дочь, бесчестит ее и только после этого хочет стать твоим зятем! Взять бы жердину да показать негодяю дорогу в Иерусалим, да попробуй покажи, когда уж поздно показывать! Когда уже приходится изображать приветливость, вежливо разговаривать и соглашаться со всеми предложениями сукина сына. Ну, Яан и оставил ему своих баб, пускай этот выродок хоть обеих забирает. Чтобы Яан Мельц тягался с судьбой или проходимцем? У него в жизни есть один, но твердый принцип: против судьбы и проходимцев, человек бессилен, тут надо сдаваться без борьбы. Это избавляет от никчемного раздражения и расхода энергии; сдавайся и пробуй, как улитка, продвинуться в другом месте.

И хозяин Леозе Яан Мельц идет в лес, ложится под дерево, задумав как следует соснуть. На праздник он не покажется до тех пор, пока солнце не перевалит за полдень, тогда, может, и заглянет к ним ненадолго. Пусть едят и пьют без него, свой скот, муку и деньги он им отправил, пусть вся эта орава переваривает его добро — что ему тягаться с ними? И вскоре хозяин Леозе уже храпит, скрестив руки на груди и раскинув ноги.

А Тоомас Парви проводил невесту в клеть и теперь стоит перед ней, исполненный изумления, почтения и радости. Он стесняется даже взглянуть на нее, ему хочется только обнять девушку, обхватить ее своими сильными руками. Но попробуй удержи такую — живая как ртуть, и неугомонная, никак не устоит на месте. А ведь надо и это рассмотреть, и того коснуться, каждую малость надо разглядеть и потрогать. Так и не подхватить невесту на руки, всякий раз вырывается, скачет, как кузнечик, с места на место. А хорошо бы сейчас, пока они вдвоем, обсудить кое-чего, потом-то времени ни будет. Но ведь женщины, они такие, никогда не понимают ни настроения твоего, ни желания. А Маарья Мельц уже выскочила из клети и бегает в большом саду, как девчонка.

Повозки одна за другой въезжают во двор. Семейство Юри Аапсипеа на тройке, Яан Ярски с чадами и домочадцами в роскошной карете. Знакомые и друзья, близкие и далекие, хозяева и бобыли, ремесленники и чиновники, мужчины и женщины, девушки и дети — широкой рекой текут к господскому дому. Кадри Парви и Меосу Мартину только и остается, что стоять на одном месте и смиренно принимать нескончаемые приветствия, поздравления и подношения. Две проворные женщины так и снуют между Кадри и клетью, относят половины телячьих туш, поросят, свиные окорока, пироги и булки, бутылки водки и прочее добро, которое доставляют гости.