Аугуст Гайлит - Тоомас Нипернаади

- Хватит и ножа, - рассмеялся Нипернаади.

- У тебя есть нож? - удивился Яанус. - Ты мне его никогда не показывал. У тебя был только какой-то странный ножик, не ножик даже, а ножницы, и не ножницы вроде а зубочистка. Где же ты нож достал? Не знаю, успею ли я вернуться к вечеру, мне же надо было еще в Ристмяэ сходить, а завтра с утра пораньше надо в лесу быть. Но Марет ты скажи, чтобы прикрыла свое окно досками; когда я пьяный пойду мимо дома обратно в лес, обязательно окно выбью. Не нравится мне вся эта история и то, что живешь у моей невесты. Так пойдем выпьем?

- Не пойду, - ответил Нипернаади.

- И в лес не пойдешь? - спросил Яанус.

- И в лес не пойду, - отозвался Нипернаади.

- Это худо, - сказал Яанус.

- Да, у меня другие дела, поважнее! - похвастался Нипернаади.

- Дела поважнее? - удивился Яанус. - Тогда прощай, передай Марет привет и гляди, чтобы завтра тебя тут не было. Я, кстати, не верю, что у тебя есть нож, наверно, хвастаешь.

Попрощался и быстро зашагал в Сирвасте.

- Это Яанус приходил? - спросила Марет, когда Нипернаади вошел в дом. - Я слышала его голос — спрашивал, почему я еще не пришла в лес на работу? Ты, надеюсь, сказал, что у меня тут небольшое затруднение: надо было дождаться, пока ты уйдешь?

- Так ты ждешь моего ухода? - мрачно спросил Нипернаади.

- А как же? - удивилась Марет. - Ты ведь должен был уехать к своей тетке Катарине Йе?

- Завтра всенепременно уйду отсюда, - сказал Нипернаади. - Еще засветло.

Марет помолчала, поворочалась в постели, потом спросила:

- Непременно?

- Всенепременно, - ответил Нипернаади. - Больше мне здесь делать нечего. Да и у тебя с Яанусом, кажется, даже день венчания назначен? Даже в лес ходишь его навещать, восхищаешься его мускулами. Теперь я понял: я тут лишний и только сбиваю вас с толку. Но утром я всенепременно уйду.

- Да, - сказала Марет, - эти крепкие как кремень груди и стан, гибкий как можжевельник, достанутся Яанусу — я так решила. И даже о свадьбе мы уже переговорили — когда я была в весу. Ты и не подозреваешь, что за человек этот Яанус, тремя ударами топора валит дерево. Я стояла и смотрела: у него в руках топор пляшет, как сверкающая молния, махнул раз, махнул другой и деревья вокруг так и валятся с шумом и стоном. Чем плохо жить с таким мужем? Заработает много денег, построим себе новую хижину, а бог даст, и сети с лодками купим. С Яанусом в жизни не пропадешь, он работать любит и ни дня без дела не сидит. А ты, когда будешь жить на далеком севере в хижине из мха и бересты, не жди царицы Савской. Я и не подумаю к тебе ехать! Не такая я дурочка, чтобы ехать навещать старого матроса! О нет, царица Савская проведает кого поинтересней!

- Хорошо, - нервно сказал Нипернаади, - завтра ноги моей здесь не будет!

- Отлично, - сказала Марет деловито. - Тем более, что есть нам уже нечего, я прямо голову ломала, чем тебя завтра кормить на обед? Ты, конечно, заплатил за харчи и квартиру, но времена нынче дорогие и от твоих денег ничего не осталось. Даже свои небольшие сбережения пришлось потратить. В самом деле, так это продолжаться не может.

Но Нипернаади не реагировал, и Марет поднялась с кровати, с насупленным видом вышла в первую комнату, погремела там чем-то и вернулась.

- Я знаю, - сказала она, - почему ты заторопился уходить. Ты испугался Яануса. Я слыхала, как он грозился, обещал избить тебя до полусмерти, если ты до завтра не исчезнешь отсюда. А ты — трус и решил — самое время сматывать удочки. Господи, то до того труслив, что трясешься перед Яанусом, словно осиновый лист! Вон как этот парень тебя застращал!

- Я этого бахвала не боюсь, - безразличным тоном произнес Нипернаади.

- Еще как боишься! - выпалила Марет. - Прежде ты и не заикался об уходе, ни полслова об этом, а теперь вдруг приспичило, и дня не хочешь здесь побыть! Только Яанус мог тебя так напугать!

- Не Яанус, ты меня прогоняешь.

- Я? - удивилась Марет.

Подошла к Тоомасу, а глаза у самой влажные.

- Врешь, врешь! - закричала она, колотя маленькими кулачками Нипернаади в грудь. - Только и знаешь врать, словечка правды не скажешь! Все твои разговоры о кораблях и сокровищах Катарины Йе, все твои ожидания писем, все твои обещания вернуться сюда — вранье, все вранье! Одно вранье тянет за собой другое, ты проеден враньем как ткань молью, ты уже не можешь быть человеком. Ничего больше не хочу о тебе знать, ни чуточки, сгинь скорее с моих глаз! Уносись отсюда как ветер, не мне тебя принуждать.

Захлюпала носом, прыгнула в кровать как котенок, спрятала голову под подушку.