Шарлотте Вайце - Письмоносец

Но в этом были и хорошие стороны, которых Каспар не предвидел. Женщины останавливались посреди улицы, чтобы поговорить с ним. В супермаркете они подкладывали в его корзину маленькие конвертики, запихивали в его карманы записки или быстро кидали письма на поднос с картошкой фри, когда он обедал в закусочной. Женщины были и старые, и молодые, они назначали свидание в том или ином кафе или на такой-то скамейке над фьордом или в домике на горе. Необычное сочетание белой кожи и известности распаляло их. В их глазах был особый отблеск, а в их руках было что-то, что не хотело верить в эту феноменальную белизну. Женщины шептали, что он напоминает греческого мраморного атлета, жемчужину в раковине на дне моря, первый снег зимним утром, архангела Гавриила, свежевымытый пол, саму невинность, далекие облака или белого оленя, на которого охотится сказочная принцесса и который на самом деле — заколдованный принц.

Однако через пару недель все было забыто, и Каспар вновь стал просто странным незнакомцем на улице. Он снова начал разговаривать с матерью. Она спросила, не было ли к нему таинственных телефонных звонков или писем. Каспар ничего не стал рассказывать о женщинах. Мать облегченно вздохнула.

— Наверно, люди видят только твою белую кожу, — сказала она.

Каспар кивнул и спросил, почему она, в конце концов, так нервничает.

— Потому что я слышала, что когда на тебя слишком много смотрят — это вредно для здоровья. Есть предел тому, сколько пристальных взглядов человек может вытерпеть за день и не потерять свое лицо или жизнь. Это все равно что слишком много солнечного света.

Мать замолчала, а когда Каспар спросил, что она имеет в виду, ушла в кухню, приготовила обед из трех блюд и накрыла стол в саду. Каспар любит обедать на свежем воздухе, если позволит погода, а в тот день небо было затянуто тучами, только слишком холодно. Мать положили в больницу с воспалением легких, болезнь уже готова была ее доконать, и врачи ругали ее.

И так все семь лет, с той поры, как мать заболела. Она может выходить на улицу, только если тепло и светит солнце. А для Каспара необходима пасмурная погода и дождь.

Мать не знала, что у Каспара в тот же день состоялся разговор в почтовом ведомстве по поводу приема на работу. Когда внимание улеглось, он получил письмо, в котором его просили прийти на главный почтамт города.

Позднее утро купалось в ослепительном солнечном свете, сверкавшем на золотых деревьях в городе. Каспар надел темные очки, намазал лицо кремом и посильнее натянул шляпу. Контора располагалась на самом верхнем этаже за последней дверью в конце коридора. Каспар постучался и вошел. Помещение было ослепительно-белым, от света из двух окон во всю стену. Он снял темные очки, но ему пришлось закрыть глаза руками. На мгновение в комнате замахали крыльями ангелы.

— Можно я останусь в очках? — прошептал он.

Чиновник почтового ведомства сидел спиной к двери и не слышал, как Каспар постучался. Сейчас он повернулся на своем стуле и испуганно взглянул на него. Для него лицо Каспара, вероятно, было просто белым пятном. Он откашлялся.

— Ты Каспар?

Каспар кивнул.

— А я думал, они там в журнале как-нибудь обработали твою фотографию… Присаживайся!

Чиновник некоторое время смотрел на него, а потом дело пошло быстро.

— Я могу предложить тебе место деревенского почтальона, ты ведь об этом мечтаешь?

— Но мне вредно быть на солнце.

— На том маршруте, о котором я говорю, погода всегда плохая. Там темно, все время туман, пасмурно, дождь и ветер. А зимой солнце еле видно из-за гор.

Каспар ущипнул себя за руку.

— Вакансия скоро освободится. Старый почтмейстер, Райнар Руск, уходит, но до этого он должен успеть обучить нового почтальона.

Чиновник посмотрел в огромное окно.

— У Райнара Руска нет детей, даже нет племянников, которым бы хотелось продолжить его дело. Эта должность вообще-то передается по наследству, так надежнее, но сейчас молодежь так много требует, так высоко ценит свою свободу. А у этой должности вот какая особенность: она пожизненная, с сохранением профессиональной тайны. Ты не можешь уволиться, и мы не можем тебя уволить.

Он закрутил свою кудрявую бороду, смазанную воском. Каспар смотрел в потолок.

— Подумай хорошенько, — сказал он.

Было тихо, слышно только, как тикают часы на стене.

— Спасибо, — сказал Каспар.

Почтовый чиновник ответил тем же, и Каспар вышел с договором в рифленом конверте.