Фэй Уэлдон - Подруги

И будет, будет сажать розы, и пусть он чихает и кашляет.

День, как видите, начался не лучшим образом для Грейс, и Эдвина, и Эстер. Сейчас, на станции, Грейс держит отца за руку не потому, что простила его, а потому, что, когда кругом толкутся одни женщины и дети, любой мужчина в цене и все должны знать, что он принадлежит ей.

Обыкновенно на станции Алден — тишина и благодать. Редко когда соберется за раз больше пяти человек пассажиров, а у добросовестного, домовитого начальника станции мистера Фелла всегда вдоволь времени и охоты вылизывать ее и лелеять. На платформе — чистота и порядок, название станции выложено живыми цветами на зеленом, ухоженном дерне насыпи, комната ожиданий отделана в викторианском стиле, освещается газовыми рожками и отапливается камином. Формально комната ожидания предназначена лишь для пассажиров первого класса, но в зимнее время двери ее, по воле мистера Фелла, открыты и для пассажиров третьего.

Сегодня на станции шум, толкотня, неразбериха, у мистера Фелла — приступ астмы, он задыхается и судорожно ловит воздух, уединясь у себя в кабинете. Церковные колокола приветственно разносят по окрестности радушный трезвон — в последний раз, ибо завтра правительство надолго запретит звонить в колокола по всей стране, из тех соображений, что это может каким-то образом способствовать немцам; паровоз, которому решительно не положено делать здесь остановку (про что никто не знает, кроме мистера Фелла, а мистер Фелл знает, но не может сказать из-за астмы), спускает пары; ответственный за эвакуацию, нимало всем этим не смущаясь, бодро выкликает по списку имена детей, которых здесь нет и в помине.

Дети ревут, взрослые возмущаются, собаки заливаются лаем.

Бразды правления привычно берет в свои руки Эдвин Сонгфорд. Он повергает в молчание колокола, паровоз и ответственного за эвакуацию. Он дает мистеру Феллу хлебнуть коньяку из карманной фляжки (стекло, оправленное в кожу и серебро) и выясняет то, что и без того давным-давно ясно: либо на станции остановился не тот поезд, либо поезд привез не тех детей.

Ждали эвакуированных из Хакни, иначе говоря — Ист-Энда. Приехали дети из Килбурна, то есть уэст-эндской части Лондона.

Ничуть не обескураженный, напротив, скорей воодушевленный сим обстоятельством — ибо среди приличной английской публики уже успели снискать себе печальную известность эвакуированные из Ист-Энда, которые не разбирают, где кресло, где сортир, и за которыми повсюду неотступно следуют их хваткие, злющие как ведьмы сквернословки матери и их не отпугнешь ни подчеркнутой учтивостью, ни ссылкой на отсутствие свободной кровати, ни указом правительства, — Эдвин отдает распоряжение собравшимся местным жителям, как тем, кто почище, так и из простых, разбирать уэст-эндских детишек, кому какой по вкусу. Плечистые мальчики и хозяйственного вида девочки идут нарасхват.

Марджори остается.

Грейс глядит и видит существо, которое наверняка будет как никто угнетать своим присутствием ее мать и раздражать отца. Она дергает Эдвина за рукав.

— Давай возьмем эту, — говорит Грейс.

— Придется, — говорит Эдвин. — Других не осталось.

Раз-два и готово, решилась судьба.

Возможно, впрочем, если вникнуть поглубже, обнаружится, что люди лучше, а фортуна добрей, чем нам кажется на первый взгляд. Возможно, Грейс остановила свой выбор на Марджори не со зла, а из желания помочь, угадав, как совпадают те чувства, которые Марджори выдает наружу, а она сама прячет в себе.

И возможно, не из расчета выбрала себе Хлоя «Тополя» вторым домом, Эстер — второй матерью, Грейс и Марджори — в подруги, а прозрев их тайные горести, их душевную неустроенность. Суть не в том, что она воспользовалась ими или они — друг другом в корыстных интересах, просто они льнули друг к другу, ища поддержки и утешения.

Как знать.

Теперь станция Алден закрыта, снесена с плеч железной дороги топором доктора Бичинга [2] Лорд Бичинг — инициатор ликвидации нерентабельных пассажирских линий на железной дороге. . По путям слоняются бродяги. Вдоль путей тянутся изумительные россыпи полевых и садовых цветов, память о чудаке, который изъездил когда-то вдоль и поперек всю Англию по железной дороге с мешками цветочных семян, пригоршнями разбрасывая их из вагонного окна по встречному эдвардианскому ветру.

Станция Эгден, что в десяти милях, осталась нетронутой. Здесь Иниго высаживает взрослую Хлою, и она успевает на лондонский поезд, имея еще две минуты в запасе.