Кэтрин Мэнсфилд - Рассказы

— А-а-а-ах!

Кто-то бежал, размахивая руками. Высокая толстая женщина протиснулась в стеклянную дверь с подносом клубники в руках. Ужасно хочется пить! Пить!

— А-а-а-ах!

Тот же самый человек бежал обратно. Поезд остановился. Старичок надел пальто и улыбнулся ей. Он что-то сказал, но она не разобрала, только улыбнулась в ответ, и он вышел. Пока его не было, юная гувернанточка оглядела себя в зеркале, что-то встряхнула, что-то пригладила с той аккуратностью и практичностью, которые свойственны взрослой девушке, путешествующей одной, когда она должна рассчитывать только на свои руки и глаза. Пить, пить! В воздухе пахло водой. Она опустила окно, и толстая женщина с клубникой будто специально прошла совсем рядом с высоко поднятым подносом.

— Nein, danke [11] Нет, спасибо (нем.) , — сказала гувернантка, не в силах отвести глаза от огромных ягод, уложенных на блестящие листья, — Wieviell [12] Сколько? (нем.) — все-таки спросила она.

— Две с половиной марки, фрейлен.

— Боже милостивый!

Она отошла от окна, вновь уселась в своем углу и целую минуту ощущала себя весьма рассудительной особой. Полкроны!

— Х-о-о-о-о-о-и-и-и! — зашумел паровоз, собираясь с силами. Жаль будет, подумала она, если старичок опоздает. Уже совсем светло. Ах, какая прелесть! Вот только жажда. Куда же он пропал ? А, вот и он. Она от души улыбнулась ему, как улыбаются старому надежному другу, широко, открыто, до ямочек на щеках, а он закрыл дверь, повернулся к ней лицом и достал из-под пелерины корзиночку с клубникой.

— Надеюсь, фрейлен окажет мне честь…

— Это? Мне? — Она отпрянула от него, даже подняла руки, как бы защищаясь от злого котенка, которого он собирался швырнуть ей на колени.

— Конечно же, вам, — спокойно сказал старичок. — Я уж лет двадцать, как ее не ем.

— Ой, спасибо. Danke bestens , [13] Большое спасибо (нем.) — с запинкой произнесла она, — sie sind so sehr schon! [14] Вы очень любезны! (нем.)

— Ешьте, ешьте, — в голосе и во взгляде старичка была лишь одна доброжелательность. — Хотя бы одну.

— Нет, нет, нет.

Движения ее ручки были полны робости и очарования. Каждую ягоду она кусала два раза, такие они были большие… сок бежал по ее пальцам… И тут, жуя ягоды, она в первый раз представила себе старичка этаким милым родным дедушкой. Не дедушка, а чудо! Прямо как в книжке!

Солнце поднялось уже высоко, и голубое небо поглотило розовые клубничные облака.

— Вкусно? — спросил старичок. — Не хуже, чем на вид?

Съев ягоды, гувернанточка прониклась к старичку такой симпатией, словно была знакома с ним много-много лет. Она рассказала ему о фрау Арнольдт, о том, как получила у нее место. Может, он знает, где находится отель «Грюнвальд»? Фрау Арнольдт приедет только вечером. Он же молча слушал ее, пока не узнал о ее делах, может быть, даже больше, чем она сама. Тогда он сказал… глядя в сторону… разглаживая сложенные вместе коричневые замшевые перчатки:

— Может быть, тогда вы разрешите мне показать вам Мюнхен? Конечно, не весь.

Разве лишь Картинную галерею и Английский сад? Будет очень жалко, если вы целый день проведете в отеле. Да там вам будет и неудобно… в чужом месте, одной. Nicht wahr? [15] Не правда ли? (нем.) Вы возвратитесь сразу после полудня или когда пожелаете и доставите старику большое удовольствие.

— Да, — сказала она, и он немедленно принялся ее благодарить, расписывать свое путешествие в Турцию, розовое масло, отчего ее колебания лишь усилились. Наверное, она поступает дурно. К тому же она его совсем не знает. Но он такой старый и был добр к ней… Не говоря уж о клубнике… Как она объяснит причину отказа? И это ее последний день, самый последний день, когда она может делать все, что ей угодно. «Я поступаю дурно! Я поступаю дурно!»— стучало у нее в голове.

Капля солнечного света упала ей в ладошки и притаилась там, теплая й непоседливая.

— Позвольте мне проводить вас до отеля, — попросил старичок. — А потом я зайду за вами, скажем, часов в десять. — Он достал бумажник и вручил ей визитную карточку «Herr Regierungsrat…» [16] Господин правительственный советник (нем.) . Он, к тому же, знатный господин. Все должно быть хорошо. Подумав так, юная гувернантка перестала мучиться и предалась удовольствию быть за границей, все разглядывать, читать объявления, слушать рассказы о великом Мюнхене — очаровательный дедушка беспокоится о ее времяпрепровождении — до тех пор, пока не показался Главный вокзал Мюнхена.