Дэвид Лэнг - Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья

К северу от Кавказа, в долине Кубани, найдено несколько царских скифских гробниц VI в. до н. э., хотя часть погребального инвентаря была сделана веком раньше. В районе Костромской, вокруг находившейся в кургане с пирамидальной крышей деревянной погребальной камеры были обнаружены 22 принесенные в жертву лошади. Возможно, ремесленников, захваченных в Иране или Ассирийской империи, привезли обратно скифы Царской орды, возвращение которой на север через Кавказ описал Геродот, представив полное описание скифских погребальных обрядов [412]. Владелец гробницы в Костромской был похоронен в чешуйчатых доспехах, с железным круглым щитом, кожаными колчанами, стрелами с бронзовыми наконечниками и прочей военной экипировкой. Также археологи обнаружили там точильный камень и керамику, разбитую в процессе ритуала. Восточное влияние чувствуется в содержимом кургана Клермес (долина Кубани). Изображенная на обратной стороне серебряного и позолоченного зеркала богиня, разнимающая двух львов (традиционная месопотамская манера), свидетельствует о греческом влиянии [413]. Последнее стало заметно позднее, особенно на северном побережье Черного моря, и было результатом контактов с греческими колонистами, которых скифы терпели торговли ради. Богатство этих царских захоронений, расположенных в долине Кубани и низовьях Днепра, отражает процветание скифов, возвращавшихся на север, когда они нашли для себя идеальную среду обитания в самом плодородном регионе евразийских степей, который выманил их из-за Каспия и позже стал таким же притягательным для сарматов.

Искусство кочевников принято считать вневременным, но если быть точнее, то его разные вариации можно точно датировать, если для этого есть необходимые свидетельства. Споры в отношении «звериного стиля», существовавшего в течение двух тысячелетий, не утихают, но они имеют ограниченное значение. Искусство, основанное на изображении животных, вовсе не обязательно связано с кочевниками или северными степями. Более того, нет никаких свидетельств художественных достижений скифов до их появления в сфере ближневосточного культурного влияния. Среди самых ранних предметов, связанных со скифами, можно назвать некоторые вещи из сокровищ Зивийе, где также есть те, что выполнены в урартских, маннейских, ассирийских и, возможно, мидийских традициях [414].

В Азербайджане артефакты, приписываемые скифам, даже если они правильно датированы, содержат элементы местного происхождения. Захоронения в Мингечевире, на обоих берегах Куры, принадлежат к 14 разным типам и относятся к периодам начиная с 3-го тыс. до н. э. и далее. Один тип захоронений в этом могильнике содержит много железного оружия, красной керамики и разнообразных украшений, включая серьги и ожерелья, а также печати. Здесь похоронили не простых людей. Некоторые гробницы имели каменные крыши, тела усопших были вытянуты – как в Хафтаван-Тепе. Есть основания считать эти захоронения скифскими. Таким образом, роскошь скифских царских захоронений нашла более бледное отражение в Мингечевире и может быть связана со ссылкой Страбона на Сакасену (Шакашен) [415].

Если не сбрасывать со счетов рассказ Геродота о пути киммерийцев на юг и о более восточном маршруте скифов, двигавшихся в Иран, великий могильник мог на поздних стадиях использоваться киммерийцами, хотя такая связь не является бесспорной. Гомер говорил о них как об обитателях страны мрака и тумана на краю света, Геродот считал их первыми жителями юга России. А Страбон ошибочно идентифицировал их с фракийскими трерами и думал, что они пришли в Малую Азию через Балканы [416]. Нет сомнений в том, что киммерийцы, если говорить о лингвистических аспектах, являются иранским народом (или, по крайней мере, ими правили иранцы). Имена Теушпа, Тугдамме и Сандакшатра – иранские. Но пока еще не удалось найти удовлетворительного отождествления киммерийцев с какой-либо из материальных культур юга России или Кавказа. Вытеснение ямной культуры из Северного понтийского региона произошло слишком рано, во второй половине 2-го тыс. до н. э. А любое отождествление с остатками позднего бронзового века в регионе, расположенном к северу от Азовского моря и на Нижнем Днепре, не согласуется с письменными источниками. Идентификация киммерийев с кобанской культурой игнорирует ее очень ранние корни. Судя по всему, киммерийцы разделились после поражения, нанесенного им скифами, которые и дальше продолжали их теснить, на западную и азиатскую ветви. Если их пребывание рядом с Кавказом продлилось не более одного поколения, нет никаких оснований полагать, что сохранились определяемые следы их присутствия [417].