Дэвид Лэнг - Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья

Ссылки на Хатину (Патин), без серьезных сомнений идентифицируемую с равниной Амук (Антиохия), указывают на то, что Малатья не была самой западной территорией, до которой добрался Менуа, стремясь расширить урартскую территорию. Он, должно быть, дошел почти до северо-восточного побережья Средиземного моря. Хатина упоминается в надписях Палу в связи с кампанией, начатой аннексией района Себетериа (Sebeteria). Название Хатина – одно из очень редких соответствий урартских географических наименований с ассирийскими. В ассирийских анналах район назван Хаттина [314]. Этой территорией в начале IX в. до н. э. правил принц с хеттским именем Лубарна. Сюда добрался Ашшурнасирпал II после того, как переправился через Евфрат и получил дань от Сангара, повелителя страны хаттов, которая, как известно, в то время была сосредоточена вокруг Каркемиша. Затем до прибытия в Хатину Ашшурнасирпалу пришлось переправиться через реки Апр (Apre) и Аранту (Arantu) – современные Африн и Оронт. Это в какой-то степени определяет территорию Хатины – она включает, по крайней мере, часть долин этих двух рек. Халпарунда, ее правитель в дни Салманасара III, упоминается и изображается на рельефах несущим дань, в том числе бронзовые сосуды, в Ассирию [315]. Урартская экспансия на запад в Хатину может датироваться последними годами правления Менуа, после кампаний ассирийского царя Адада-Нирари III против Дамаска (802 г. до н. э.) и против Мансуата (Mansuate) – города в долине Оронта (796 г. до н. э.). После этого в течение полувека ассирийское вмешательство в дела городов-государств Сирии было коротким и неэффективным. Нападения 773 и 772 гг., судя по всему, не вызвали реакции от Аргишти I, который в третьей кампании дошел до Хатины. Возможно, в течение 50 лет, предшествовавших захвату трона Тиглатпаласаром III (745 г. до н. э.), ассирийские силы не являлись серьезной угрозой для урартского воздействия в северной части Сирии. Однако влияние Урарту на материальную культуру северной части Сирии остается мимолетным, хотя и не обязательно неважным.

Историческая география северных кампаний урартских царей остается неясной из-за отдаленности этих регионов от тех, где побывали ассирийские экспедиции, в северо-западной зоне Урарту, от долины Эрзурума до Эрзинкана и дальше к северу до Понтийских гор. Царство Диауехи, вероятно, было главным препятствием в продвижении урартской армии в регион, описанный Менуа и его сыном Аргишти как «земли следования» (Pass Lands). Их расположение точно не известно, но альтернатив немного. Самый вероятный район – между Ашкале и Терсаном (Tercan). Царство Диауехи, должно быть, включало равнину Хасанкале, находившуюся к востоку от Эрзурума. Тому, кто возразит, что оно расположено слишком близко к центру Урарту, чтобы остаться так долго непокоренным, можно привести пример постоянной угрозы Хеттскому царству во 2-м тыс. до н. э. со стороны неудобного соседа – племен каска. Любая попытка довести маршрут третьей кампании Салманасара на север до Эрзурума, если приводить в качестве доказательства филологическое родство названий Диауехи и Дайаени, представляется нереалистичной: ассирийский марш был достаточно длинным и без предположения, что он достиг северных границ Урарту [316]. Да и страна Диауехи вряд распространилась до самых границ сегодняшней Грузии, хотя дань, наложенная Менуа после поражения ее царя Утупурши, включала золото и серебро, а это не предполагает обнищавшего маленького племени. Но только на второй год правления Аргишти I (786–764 гг. до н. э.) страна Диауехи, судя по всему, была подчинена окончательно. В качестве первого взноса с нее взяли дань из 20,5 кг золота, 18,5 кг серебра и более 5 т меди. После Аргишти I в урартских царских записях нет ссылок на Диауехи. Такое молчание можно объяснить результатом замены местной династии губернаторами, которых назначали урартские цари. Сасилу (Sasilu) и Зуа (Zua) назывались как царские города Диауехи. Тиглатпаласар I и Салманасар III упоминали страну Дайаени, расположенную в долине Мурата, возможно на равнине Муш или рядом с ней, либо, не исключено, ниже по течению, возле Палу. Утверждают, что связь между названиями Дайаени – Диауехи, соответственно «земля людей (или сыновей) Дайа и Диа», и армянским названием Таик (Таохи), ассоциирующимся с плато Олту, что располагалось северо-западнее Эрзурума, является филологически возможной. Одно объяснение такой ономастической параллели – бегство или миграция племени из долины Мурата. Такое перемещение могло быть до прибытия армян в IX в. до н. э., но после третьей кампании Салманасара (857 г. до н. э.) [317].