Анри Картье-Брессон - Диалоги

Цитата из “Images à la sauvette”:

«Для меня фотография – это ситуация, когда мгновенно, за долю секунды, одновременно познаёшь и значение факта, и точную организацию визуально воспринимаемых форм, выражающих этот факт.

Мы открываем самих себя в процессе жизни, одновременно мы открываем внешний мир. Он формирует нас, но и мы тоже можем воздействовать на него. Надо установить равновесие между этими двумя мирами – внутренним и внешним. Находясь в постоянном диалоге, они становятся единым целым. Именно об этом мире нам и следует рассказывать.

Но это относится только к содержанию изображения, а для меня содержание неотделимо от формы; под формой я понимаю строгую пластическую организацию – лишь она одна способна сделать наши концепции и эмоции конкретными и передаваемыми. В фотографии эта визуальная организация возникает именно из спонтанного ощущения пластических ритмов».

Я знала его силуэт, он был похож на «проходящего сквозь стены» [13] Персонаж Марселя Эме. – Прим. ред. , безымянный, серый, скользящий в толпе, его гибкую быструю походку, обаятельную улыбку, чистые голубые глаза. Я замечала, как быстро и ловко он управляется с аппаратом Leica, который всегда и везде носит с собой. На лице его читалось напряжение и острая концентрация: он слушал, наблюдал и одновременно преследовал некое наваждение, мечту, идею.

Я слышала, как он отвечал друзьям, выражавшим желание посмотреть его работы: «Вам действительно не будет скучно?» Он был совсем не похож на любителей, всегда готовых устраивать фотографические вечера на тему туризма, семьи или летнего отпуска.

Анри Картье-Брессон был внимателен, он без конца задавал вопросы, интересовался мнением других, но при этом в нём чувствовалось не только беспокойство, но и уверенность: этот человек и сомневался, и знал. Он говорил мало и никогда не говорил о фотографии, которой были полностью посвящены последние тридцать лет его жизни.

Я снова встретилась с ним в Париже, в тишине его мастерской, откуда открывается вид на небо и крыши, крытые натуральным шифером.

Он вернулся из Лондона, в тот же вечер у него был поезд в Италию. Он покидал Францию до сентября. Будучи репортёром, он много путешествует, хотя и не стремится сделаться «глобтроттером».

«Конечно, – говорит он, – я любопытен. Когда я приезжаю куда-то, мне нравится смотреть по сторонам и понимать, что происходит. Но только мне надо перемещаться медленно, путешествий на самолете я избегаю. Фотограф должен не бегать, а неутомимо ходить: тогда он сможет схватить то, что окажется перед ним на тротуарах, на перекрёстках улиц, в жизни.

Чтобы сделать репортаж, не надо навязывать предвзятые мнения о данной стране, которые могут у вас быть, напротив – следует их исправлять. Предмет приобретёт важность, а фотография – силу лишь в том случае, если получится забыть о себе. Только при таком отношении удастся затронуть какие-то чувства. Я знаю, что можно быстренько создать иллюзию. Однако я уверен, что таких поспешных отражений недостаточно, чтобы показать человека и его страну».

Прерывистая речь Анри Картье-Брессона соответствует его нервозности. Иногда он останавливается на полуслове, потом снова начинает очень быстро говорить, возвращается к одной и той же фразе, улыбается и спрашивает: «Понимаете?» Он отказывается сообщать подробности и истории из своей жизни и добавляет, что его биографию можно найти в агентстве “Magnum”.

«Для меня, – говорит он, – фотография – это способ рисовать. Аппарат служит мне, чтобы смотреть, механическим и оптическим способом постигать очевидность. Фотография делается здесь и сейчас. Мы не имеем права манипулировать или жульничать. Мы должны постоянно бороться со временем: то, что исчезает, исчезает навсегда. Речь идёт о схватывании сиюминутного, мимолётного жеста, улыбки, которую невозможно повторить. По этой причине я очень нервный (это ужасно для моих друзей!), но только постоянное напряжение позволяет удержать реальность.

Мои фотографии – это вариации на одну и ту же тему, я кручусь вокруг предмета, как арбитр на боксёрском поединке. Мы пассивны перед движущимся миром, наш единственный момент для творчества – это 1/25‑я секунды, когда нажимаешь на кнопку, мгновение спуска, когда падает нож гильотины. Нас можно сравнить со снайперами, которые нажимают на курок.