Елена Осокина - Небесная голубизна ангельских одежд

В одном из писем Анисимов сообщал, что в отделении религиозного быта было сосредоточено до 34 тыс. художественных предметов. В следственном деле Анисимова 1930 года приведена другая, но тоже очень внушительная цифра – 20 тыс. предметов ( Кызласова И. Л. Александр Иванович Анисимов. С. 37, 52). Гувакова считает, что разница в 14 тыс. предметов – это неучтенные иконные образцы (прориси) ( Гувакова Е. В. Икона в Историческом музее. С. 467).

Егор Егорович Егоров (1863–1917) – коллекционер старопечатных книг, древних рукописей и икон, из семьи московских купцов-старообрядцев. Его собрание, куда вошли и иконы из собрания Н. М. Постникова, славилось иконами XVI–XVII веков, современники считали его одним из лучших по подбору строгановских писем. Оно состояло примерно из 1300 произведений и располагалось в моленной в особняке Егорова в Салтыковском (позже Дмитровский) переулке. В первые годы советской власти собрание поступило в Румянцевский музей. Часть коллекции была передана в ГИМ, остальное в 1939 году передали в ГТГ.

См.: Хотеенкова И. А. К истории отдела древнерусской живописи Государственного Исторического музея С. 404–413; Гувакова Е. В. Икона в Историческом музее. С. 475. Гувакова, в частности, отмечает, что в официальных отчетах музея указывались лишь национализированные коллекции, а поступления из закрытых храмов и монастырей замалчивались.

Гувакова Е. В. Указ. соч. С. 473, 475, 476.

О работе Комиссии см.: Вздорнов Г. И. Реставрация и наука. С. 57–88.

Работа продолжалась и в годы нэпа, однако финансирование резко сократилось.

В одном из интервью хранитель Эрмитажа Юрий Пятницкий обвинил членов Комиссии в том, что их деятельность изначально была направлена на сбор икон для продажи за границей: «Видимость была вполне благородной – находим и спасаем церковные памятники. Позже выяснилось, что все это имело „дальний прицел“: по церковным дореволюционным описям производилось изъятие ценностей из храмов для распродаж» (http://www.online812.ru/2011/11/01/013/pda.html). Доказательств Пятницкий не приводит. Возможно, что 10–15 лет спустя некоторые из собранных Комиссией икон были проданы за границу, но не идея продаж двигала исследователями древнерусского искусства в 1918–1919 годах, когда о массовой продаже икон еще и речи не было, а жажда открытий. Все главные шедевры, которые были раскрыты Комиссией, остались в России.

Были и критики работы Комиссии и самого Анисимова, опасавшиеся, что жажда открытий, сопряженная с поспешностью, может привести к порче древней живописи. Графиня П. С. Уварова в 1921 году из Сербии писала: «Я совершенно Вашего мнения о Анисимове и его молодецкой решительности, с которой он бросается на расчистку наших древних икон. Верно, что найдутся перлы, но сколько из них пропадут при подобной поспешности» ( Кызласова И. Л. Александр Иванович Анисимов. С. 12). Высокую оценку работе Комиссии дают Г. И. Вздорнов и И. Л. Кызласова. Отношение Ю. А. Пятницкого более критично. Он пишет: «Несмотря на провозглашенные „Комиссией“ и лично И. Э. Грабарем и А. И. Анисимовым новые сугубо научные принципы реставрации, реальная работа нередко шла по старинке. При этом операции проводились часто очень поспешно» ( Пятницкий Ю. А. Древнерусские иконы и антикварный мир Запада. С. 351). Однако конкретные примеры «порчи икон» Пятницкий не приводит. В литературе есть лишь указание на проблемы с сохранностью древних новгородских и псковских фресок, которые в 1910‐х и 1920‐х годах расчищали, применяя непроверенные химические реактивы ( Вздорнов Г. И. Реставрация и наука. С. 100–101).

Анисимов А. И. О древнерусском искусстве: Сб. статей. М., 1983. С. 82, 83. В 1924 году Комиссия была преобразована в Центральные государственные реставрационные мастерские. В 1934 году после волны репрессий против сотрудников мастерские, которые воспринимались властью как рассадник религиозных настроений и хранитель гонимой властью веры, были ликвидированы. Грабарь, над которым тоже сгущались тучи, в 1930 году поспешил уйти из ЦГРМ. В октябре 1930 года был арестован Анисимов, в 1931–1933 годах та же участь постигла ведущих реставраторов ЦГРМ. Последним директором ЦГРМ был латыш Я. Г. Лидак, брат известного чекиста Я. Петерса. После ликвидации ЦГРМ их функции были переданы реставрационным мастерским Третьяковской галереи.