Андрей Васильченко - Прожектор доктора Геббельса. Кинематограф Третьего рейха

Но все-таки нельзя утверждать, что именно национал-социалисты создали и стали применять цензуру в немецком кино. Она, цензура, как культурное явления существовала в немецком кинематографе и до их прихода к власти. На самом деле национал-социалисты умело использовали предусмотренные законодательством ограничения еще во «время борьбы», то есть период, когда они только рвались к власти. Но на тот момент национал-социалисты касались немецкого кинематографа только в той части, чтобы вызвать «спонтанный гнев» у националистически настроенных масс. Не без угрожающей гордости Геббельс не раз говорил немецким кинематографистам о способности мобилизовать и направить толпу.

В первые месяцы пребывания у власти Геббельс не раз гневно обрушивался на конъюнктурщиков от кинематографа, которые, подстраиваясь под новый режим, охотно показывали на киноэкране марширующих штурмовиков. Министр пропаганды безжалостно высмеивал их: «Я не видел, чтобы господа режиссеры выросли среди этих масс. В любом случае, мы все равно много лучше понимаем, как надо управлять массами». Впрочем, многие кинематографисты смогли ощутить на себе влияние национал-социалистов задолго до 1933 года. Например, Геббельс, являвшийся еще только гауляйтером Берлина, искусно организовал «восстание публики», которая была недовольна экранизацией романа Ремарка «На Западном фронте без перемен».

К слову сказать, подобные действа были характерными и для событий 1933 года, когда после прихода к власти культурные чистильщики вроде Альфреда Розенберга с вверенным ему «Союзом борьбы за немецкую культуру» пытались выместить всю ярость именно на немецком кинематографе и эстраде. Само «кино» для этих национал-социалистических догматиков было фактическим синонимом «еврейско-большевистского разложения» или как минимум просто «культурного упадка». Для Розенберга кинематограф был неотъемлемой частью социально-культурного ландшафта ненавистной ему «Ноябрьской республики».

Впрочем, не все национал-социалистические группировки имели общую программу действий и общие взгляды на кинематограф. Это хорошо иллюстрирует следующий пример. В сентябре 1934 года один немецкий журнал опубликовал следующую заметку: «В маленьком городке, где располагался ландрат, в кинотеатре был показан глупый кичевый фильм, снятый студией „УФА“, „Два сердца в мае“. Все посетители и приглашенные ими девушки были в восторге от этого зрелища. Однако некоторое время спустя в ландрат пришло возмущенное письмо оставшейся анонимной активистки „Национал-социалистической женской организации“. В письме показанный фильм „Два сердца в мае“ назывался бесстыдным, так как в нем девушки-актрисы носили короткие юбки и позволяли себе аморальные поступки. Утверждалось также, что данный фильм до глубины души должен возмущать сознательных немцев и т. д. Одним словом, ландрат должен был запретить показ данного фильма. Ландрат отказался сделать это. Затем последовали угрозы сообщить об инциденте в партийные органы и направить членов ландрата в концентрационный лагерь. Опасаясь осуществления данных угроз, члены ландрата направились к владельцу кинотеатра с просьбой, чтобы он во имя сохранения нравственности прекратил показ фильма. На следующий день в ландрат пришло не менее возмущенное письмо. В нем говорилось: „Они решились оказывать недопустимое давление на ветерана СА, хозяина ресторана и кинотеатра. Они попытались подорвать его экономические позиции. Это непростительное вмешательство в экономику. Это злоупотребление административной властью. Это непростительные угрозы концентрационным лагерем“. Письмо было подписано местным руководством СА».

В октябре 1935 года, чтобы положить конец самостийной киноцензуре, потребовалось личное вмешательство Гитлера. В его обращении говорилось: «В последнее время неоднократно выявлялись факты того, что организации, отдельные личности, профессиональные объединения, союзы и печатные издания пытаются недопустимым образом самостоятельно осуществлять киноцензуру… В национал-социалистическом государстве за какое-то дело может отвечать только один человек. По этой причине я указываю, что киноцензура является вопросом, находящимся в исключительной компетенции Имперского министра народного просвещения и пропаганды».

Исключение из этого правила составила организованная летом 1938 года кампания, которая была направлена против актрисы Лиды Бааровой, на тот момент любовницы Геббельса. По инициативе оберфюрера СС Карла Ханке во время премьеры фильма «Игрок» (экранизация романа Достоевского) актрисе была устроена обструкция. После этого фильм «Прусская любовная история», в которой Баарова играла главную роль, сразу же был направлен на полку, а сам Геббельс по требованию Гитлера разорвал любовную связь с актрисой.