Наталья Сорокина - Искусство и деньги. Лекции-путеводитель

Донателло, статуя сидящего Иоанна Богослова, бронза, высота 210, 1410–1411. Флоренция, Музей Дуомо.

Точно неизвестно, сколько Донателло получил за статую «Давида», как кажется, он относился к тем заказам, которые своим качеством определяли престиж мастера, демонстрировали уровень его дарования. Ясно одно: это один из шедевров Раннего Возрождения, созданный, вероятно, по просьбе Лоренцо Медичи, так как впервые статуя упоминается в отчете о его свадьбе в 1469 году стоящей на месте фонтана посередине внутреннего двора палаццо Медичи во Флоренции.

Как видно, имена членов семьи Медичи постоянно мелькают в историях создания произведений искусства, взятого ими под постоянный контроль, выступая меценатами самым талантливых художников.

Слово «меценатство» произошло от имени собственного. Древнеримский патриций Гай Цильний Меценат входил в ближайшее окружение Октавиана, будущего императора Августа; был страстным ценителем искусства. При раскопках в его роскошном дворце, ранее возвышавшемся на Эсквилинском холме, было найдено немало художественных ценностей. Любовь к искусству проявлялась не только в коллекционировании – Меценат стал основателем литературного кружка, в состав которого входили, например, Вергилий, Гораций и многие другие таланты, воспевавшие Мецената в своих произведениях. Тот, в свою очередь, почти по-отечески опекал своих подопечных, всячески поддерживал и защищал их, заботился об их благосостоянии, дарил поместья. Умирая, Меценат попросил Августа взять на себя заботу о Горации.

«Patriae decus, familiae amplitudo, incrementum artium» – «польза отечества, величие семейства, возрастание искусств» – жизненный принцип, которым руководствовались Медичи, не отделяя одно от другого. Медичи играли заметную роль в политике и экономике, начиная с Джованни ди Биччи (1360–1429), заканчивая Анной Марией Луизой (1667–1743) – последней представительницей династии. Успешные в финансовом отношении, они контролировали десятки банков, рассредоточенных по всей Европе, кредитовали императоров и пап. Не все, но многие из членов этого клана оставили след в истории изобразительного искусства. Несомненно, самый существенный вклад в развитие культуры привнес Лоренцо Медичи Великолепный. Впрочем, нельзя не упомянуть его деда Козимо Медичи Старшего, отца Пьеро ди Козимо де Медичи, брата Джулиано, сына Джованни, ставшего понтификом под именем Лев X, правнука Козимо I де Медичи. В разное время непосредственно на семью работали такие художники, как Беноццо Гоццоли, Фра Филиппо Липпи, Фра Беато Анджелико, Андреа Верроккьо, Боттичелли, Микеланджело, Рафаэль, Якопо Понтормо, Аньоло Бронзино, Тициан и другие.

Во Флоренции – вотчине Медичи, по мнению Джорджо Вазари, лучше всего раскрывались таланты, по трем причинам: «из-за привычки критики, поддерживающей атмосферу острого соревнования; из-за конкуренции, связанной с тем, что Тоскана недостаточно велика, чтобы обеспечить работу всем художникам; наконец, из-за духа честолюбия и славолюбия, побуждающего мастеров совершенствоваться в образованности и стиле».

Козимо Медичи Старший слыл большим почитателем и знатоком древности, собрал огромную коллекцию произведений искусства: античных статуй, камей, медалей, монет, ювелирных изделий. На момент его смерти эта коллекция, не считая столового серебра, оценивалась в 28 423 флорина. Козимо был дружен с Филиппо Брунеллески и Микелоццо Микелоцци, своим личным архитектором, спроектировавшим палаццо Медичи на виа Ларга во Флоренции. Благодаря Козимо Леон Баттиста Альберти был возвращен из изгнания и смог употребить свои дарования на строительстве церкви Санта-Мария-Новелла и палаццо Ручеллаи. Вместе со всей Флоренцией Козимо с интересом наблюдал за работой Лоренцо Гиберти над рельефами дверей баптистерия Сан-Джованни.

Лоренцо Гиберти, Восточные (Райские) двери для баптистерия Сан-Джованни, позолоченная бронза, 599×462, 1425–1452, Флоренция.

В 1437 году Козимо поручил архитектору Микелоццо перестройку доминиканского монастыря Сан-Марко, в котором Медичи имели свою собственную келью для уединения, покаяния и молитвы. На реконструкцию, обновление и расширение, завершенные в 1452 году, было вложено более 40 000 флоринов.

Пространство монастыря было украшено фресками Фра Беато Анджелико. Они были выполнены не как украшение монастырских помещений, а как назидание: чтобы дать монахам пищу для размышлений. Сцена «Благовещения» будто происходит под сводами пустынного монастырского портика: там свет лишен блеска, а фигуры телесности. Скупыми живописными средствами евангельский сюжет передан как бы увиденным глазами монахов-доминиканцев сквозь призму аскетических представлений этого ордена. Здесь нет ни природы, ни истории, ибо, согласно учению ордена, монахи могут сами, не прибегая к посредничеству, общаться с объектом своей веры, иными словами, вера становится высшим светочем или способом интеллектуального познания Всевышнего.