Антон Нестеров - Колесо Фортуны. Репрезентация человека и мира в английской культуре начала Нового века

Суд, устроенный в ноябре, напоминал фарс. Единственное свидетельство против Рэли – показания Кобэма. Рэли требует очной ставки со свидетелем. Ему отказывают. Рэли напоминает, что в английском праве существует положение, согласно которому обвиняемый не может быть признан виновным, покуда не представлены показания двух лиц против него. Судья отклоняет его протест под тем предлогом, что данное положение относится исключительно к гражданскому праву, в деле же о государственной измене «достаточно доказательств, представленных в виде письменных показаний свидетеля или же полученных из опросов такового в зале суда». Любые аргументы Рэли отклоняются, обвинительная речь прокурора полна выпадов, граничащих с оскорблением… Один из судей, присутствовавших на процессе, сэр Фрэнсис Годи, на смертном одре утверждал, что «никогда прежде английская юстиция не попиралась столь грубо и беззастенчиво, как в ходе осуждения Уолтера Рэли» [700]". Сохранилось свидетельство, что после того, как Рэли вывели из зала суда, часть присяжных, на которых произвели глубочайшее впечатление манера его поведения и достоинство, с которым он защищался, опустилась на колени и просили о помиловании для этого человека. [701]Но помилование не входило в планы Иакова. Приговор, вынесенный Рэли, гласил: «Ибо вы были признаны виновным в совершении предательства, то и далее, до самого дня казни, будете содержаться под стражей в том же месте, откуда доставили вас в зал суда; в день казни вы будете провезены по улицам на телеге к месту исполнения приговора, где будете подвешены и расчленены заживо, тело ваше будет рассечено, вырвут из него сердце и внутренности, так же как ваши половые органы будут отсечены и брошены в огонь на ваших глазах; затем будет отсечена ваша голова и тело будет расчленено на четыре части, кои выставят на обозрение толпы, коли на то будет воля короля; и да смилуется над вашей душой Господь». [702]

Традиционная символическая казнь предателя: отвергнутый небом и землей, он должен быть подвешен между ними; его сердце и внутренности извлекаются и бросаются в огонь, ибо в их сокровенной глубине он выносил свои низкие намерения; он кастрируется, дабы после него не осталось на земле семени; голова его отсекается, ибо разум направлял его поступки; и наконец, тело – не предается погребению, но, расчлененное и выставленное на потеху толпе, становится пищей для ворон. Все это ждало Уолтера Рэли 13 декабря 1603 г. Накануне казни он пишет письмо жене:

«Получив эти последние написанные мной строки, дорогая жена, ты обнаружишь, что последние мои слова обращены к тебе. С ними я посылаю тебе мою любовь – она пребудет и тогда, когда я умру; в них же ты найдешь мой совет – да останется он в твоей памяти, когда меня уже не будет. Я не хочу, чтобы мое завещание обернулось для тебя грузом скорбей, дорогая Бесс. Пусть скорби сойдут вместе со мной в могилу и да упокоятся они во прахе. Ты же, зная, что на все Господня воля, и в этой жизни нам уже не свидеться с тобой, прими мою гибель смиренно и кротко…

Я отдаю тебе всю благодарность, которую может вместить сердце или выразить перо, – благодарность за тяготы и заботы, что ты взвалила ради меня на свои плечи, – и пусть все обернулось не так, как ты желала, мой долг перед тобой вовсе не стал меньше; но мне никогда не выплатить его в этом мире…

Не забывай твоего несчастного сына – ради его отца, опекавшего и любившего тебя в иные, счастливые времена… И знай, дорогая жена; твой сын – сын настоящего мужчины; даже в нынешних моих обстоятельствах я с презрением думаю о Смерти, в каком бы жалком и отталкивающем обличье она ни предстала.

Я не могу писать долго. Лишь небесам ведомо, каких трудов стоило мне урвать эти мгновения, покуда тюремщики все спят; но время отвратить помыслы от этого мира. Выпроси мое мертвое тело, в котором тебе столь часто было отказано при жизни, и погреби его либо в Шерборне, если наш род сохранит поместье, либо в Эксайтерской церкви, подле праха моих отца и матери. Больше я не могу писать. Время и Смерть призывают меня». [703]

Однако Смерть замедлила явиться. Вернее, она тринадцать лет топталась под дверью той тюремной камеры.

В день казни Рэли должен был всходить на эшафот последним. Из окна своей камеры в Тауэре он видел, как лорд Кобхэм и другие поднялись на эшафот. Простились с друзьями. Отпустили грех палачу. И тут, в последний момент, из толпы явился королевский гонец с помилованием. Для всех, кроме сэра Уолтера Рэли. Для него казнь была отложена.