Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда

В конце ХХ в. развернулась активная критика возможности построения «большой» стратификационной модели [Weeden, Grusky, 2005]. Она основывалась на ограниченной способности традиционных классовых схем объяснять поведение индивидов на микроуровне (см., например: [Kingston, 2000]). Представители данного подхода утверждали, что понятие социального класса, описывавшее важные различия в социальной жизни в индустриальный период, не способно к этому в современных условиях. Социальная жизнь становится подвержена все большему числу вариаций, а потому укрупненные стратификационные категории уже не могут адекватно передать все многообразие ее контуров. Представители критического подхода к теории «больших» классов указывали на принципиальную важность функциональных ниш («занятий»), возникающих при разделении труда, которые отличаются глубокой укорененностью в институтах рынка труда [Grusky, Sørensen, 2001]. Эти занятия, названные Д. Граски и К. Виден «микроклассами», обладают большей объясняющей способностью при анализе поведения индивидов по сравнению с привычными классовыми категориями, объединяющими в себе несколько неоднородных профессиональных групп [Weeden, Grusky, 2005]. Они утверждают, что именно на уровне микроклассов происходят важные процессы самоотбора, отбора и социализации, способствующие увеличению внутренней однородности микроклассов, которая проявляется в сходстве «жизненных шансов» (уровень образования, доход, стаж, условия труда), особенностей стиля жизни (потребление, общественная активность), «культуры» (политические предпочтения, социальные установки) и демографических характеристик их представителей.

В рамках данного подхода представители одного микрокласса будут обладать схожими оценками собственного социального статуса, отделяющими их от других. Можно предположить, что (не)формальность занятости будет иметь принципиальное значение для формирования самооценок статуса, являясь одной из тех характеристик занятости, которые определяют особенности отбора и самоотбора в занятость, а также социализации в кругу коллег, приводящие, в свою очередь, к производству сходных практик поведения и оценивания внутри микрокласса.

Всю совокупность исследований, оценивающих последствия неформальности для индивида, можно разделить на две группы, в зависимости от того, берется ли за основу объективный или субъективный индикатор. К первому направлению можно отнести исследования, направленные на сравнение показателей заработков, ко второму – те, в которых изучались и сравнивались разнообразные самооценки неформальных и формальных работников. По-видимому, выводы о сравнительных преимуществах одного из секторов не обязательно должны совпадать. Можно предположить, что при равенстве показателей денежного вознаграждения неденежная полезность от работы может сильно различаться.

Набор субъективных показателей, использовавшихся для изучения последствий неформальной занятости, включает самооценки принадлежности к социальному классу, благополучия, страха безработицы, а также удовлетворенности жизнью и трудом.

Единственное исследование, в котором ранее анализировался субъективный социальный статус неформальных работников, было посвящено изучению самозанятости в Мексике [Temkin, 2009]. Согласно ему, большинство самозанятых (43 %) и неформальных наемных работников (42 %) относили себя к низшему среднему классу, причем такая же ситуация наблюдалась и среди формальных работников (44 %). Доля самозанятых, отнесших себя к низшему классу, была значительно больше (19 %) по сравнению с неформальными работниками по найму (9 %) и формальными работниками (4 %). Доля тех, кто отнес себя к высшему среднему классу, среди представителей неформальной занятости была значительно ниже – 25 % среди неформальных работников по найму и 16 % неформальных самозанятых против 34 % формальных работников. Таким образом, самозанятые в Мексике оценивали свой социальный статус ниже, чем неформальные работники по найму. Остальные самооценки самозанятых также были значительно ниже (удовлетворенность экономическим положением домохозяйства, возможность отложить средства на будущее, способность контролировать свою жизнь). По мнению Темкина, самозанятость в Мексике является скорее способом выживания, чем протопредпринимательской практикой. Это не согласуется с ранее полученными результатами по Мексике (см., например: [Maloney, 2004]), которые свидетельствовали об относительном благополучии самозанятых. Однако выводы самого Темкина основывались исключительно на дескриптивном анализе таблиц распределения, что не позволяет в полной мере сопоставлять их с результатами более строгих исследований.