Владислав Уруков: Общее учение о векселе

Выводы римских юристов вполне применимы не только в современной гражданско-правовой науке, гражданском праве, но и в судебной практике для разрешения проблем, возникающих в спорах по гражданско-правовым обязательствам, возникающим из договоров. Так, известный постулат римских юристов гласит, что в вопросах заключения договора, прежде всего, необходимо установить волю лиц, вступающих в обязательственные правоотношения, установить, совпадают ли воли договаривающихся сторон. Далее предлагается выявить внешнюю волю, т. е. установить волеизъявление. Этого тоже недостаточно. Необходимо доказать, соответствует ли внутренняя воля человека ее внешним проявлениям, т. е. соответствует ли поведение (слова) человека внутренней воле (т. е. «что он хотел?»). Эти постулаты, выведенные римскими юристами, можно считать классическими. Они восприняты современным правом и правоприменительной практикой.

Для исследования обязательств, абстрактных в том числе, представляют интерес сохранившиеся первоисточники римского права о выражении воли сторон по договору различными способами, в том числе путем вопроса и ответа ( spondeo) , т. е. формальным образом. Как известно, наиболее распространенным договором в римском праве была стипуляция ( Stipulatio ), которая отличалась ярко выраженным формализмом и пробуждала обязательство в силу только одного обещания. В нашем современном правопонимании такое обязательство является абстрактным, поскольку оно не имеет какого-либо основания, но обязанное лицо должно совершить те действия и в сроки, которые были упомянуты в стипуляции. Стипуляция относилась к вербальным договорам, ее обязывающая сила заключалась в произнесении определенных слов и словосочетаний (или словесных формул). Характеризуя стипуляцию и другие словесные договоры, римский классик Гай подчеркивал следующее: «Обязательство словами заключается посредством вопроса и ответа, например: – Обязуешься торжественно дать? Обязуюсь торжественно дать / Дам. – Обещаешь? Обещаю. – Даешь ли честное слово исполнить свое обещание? Даю честное слово. – Ручаешься? Ручаюсь. – Сделаешь? Сделаю» [16] Институция Гая / Памятники римского права. – М.: Зерцало, 1997. – С. 100. . Как правило, такие соглашения носили строго формальный характер, они должны были быть исполнены независимо от основания сделки. Это нашло наибольшее отражение в суждении Юлиана в 11-й книге «Дигест»: «А если (отец семейства) пообещал заплатить по подтвержденному им долгу (своего сына) лишь 10, хотя стоимость пекулия составляет всего лишь пять, то он будет подлежать ответственности по иску об обещании заплатить подтвержденный долг на 10» [17] Дигесты Юстиниана. Т III / пер. с лат.; отв. ред. Л. Л. Кофанов. – М.: Статут, 2003. – С. 167. .

В Римском праве соглашения (договоры) с учетом их основания (каузы) делились на 2 типа: абстрактные обязательства и каузальные, поскольку от того, к какому типу относится данный вид договора, зависели прежде всего способы исполнения обязательства ( следует заметить, что само понятие « абстрактное обязательство» в первоисточниках римского права не содержится, оно было введено юристами в Новое время). В римском праве, как правило, отсутствовали обязательства из одностороннего обещания за отдельными исключениями. Профессор И. А. Покровский объясняет это обстоятельство следующим образом: «…самый характерный недостаток этой системы ( системы обязательств . – курсив авт. ) заключается в полном отсутствии в ней обязательств, возникающих из односторонних обещаний – например, из публичного обещания награды за что-нибудь (за нахождение вещи и т. п.). Пробел этот объясняется тем, что римское право за такими односторонними обещаниями принципиальной юридической силы не признавало. Есть только два исключения из этого правила а) votum – обет божеству и б) pollicitario – обещание в пользу городской общины; но оба случая имеют специальный характер и на отношения между частными лицами не распространяются. Естественно, что римские юристы, строя свою систему, их в расчет не принимали» [18] Покровский И. А. История римского права. И. А. Покровский. – СПб.: Летний сад, 1999. – С. 392. .

Профессор С. К. Кривцов соглашается с тем, что в римском праве существовали абстрактные и материальные обязательства. Однако, по его мнению, во всех обязательствах правопорождающим юридическим фактом является « causa », которая рассматривалась с двух различных точек зрения: по фактическим особенностям тех событий, которые вызывают юридические последствия ( contractus verbales, litterales, consensuales, reales и различные pacta) , и по тем целям, которые преследуют эти события ( solutio, donatio, emptio venditio, locatio conductio, mutuum commondatum, commondatum fi deiussio ect ) [19] Кривцов А. С. Абстрактные и материальные обязательства в римском и современном гражданском праве. А. С. Кривцов. – М.: Статут, 2003. – С. 104. . Ученый уточняет: «…без указания causa – право требования не может получить того оправдания, которое оно получает при наличности такового. Суд не может не видеть без такого указания, действительно ли обязательство или нет… В этом и заключается необходимость указания causa вне зависимости от решения вопроса о ее реализации» [20] Кривцов А. С. Абстрактные и материальные обязательства в римском и современном гражданском праве. А. С. Кривцов. – М.: Статут, 2003. – С. 95. . Таким образом, профессор С. К. Кривцов не разделял мнения, согласно которому в абстрактном обязательстве отсутствует основание « causa ». Так ли это, действительно ли абстрактные обязательства имеют « causa », насколько верен этот вывод ученого? – попытаемся анализировать в последующих разделах настоящей работы.