Ольга Новикова: Актуальные проблемы Европы №3 / 2012

С самого начала «арабской весны» Турция пыталась подтвердить взятую на себя роль регионального лидера, особенно в условиях унижения Ирака и падения влияния Ирана на арабский мир. Хотя Турция и не воспротивилась решению НАТО осуществить воздушные налеты на позиции сторонников Каддафи, однако она выступала за мирное разрешение проблемы с помощью переговорного процесса. Действия Турции в связи с гибелью турецких граждан на судне из состава «флотилии свободы» расцениваются экспертами как попытка играть определенную роль и в палестинских делах. Как известно, Р. Эрдоган призвал арабские страны поддержать заявку Палестины на членство в ООН.

Можно предположить, что, проводя столь активную политику на Большом Ближнем Востоке, Анкара пытается продемонстрировать ЕС свою значимость как державы, которая имеет ключ к дверям региона, столь важного для Европы. Она хочет дать понять Европе, что Турция всегда найдет общий язык с мусульманскими странами и что она в состоянии оказывать на них влияние в нужном для Европы направлении.

Вместе с тем очевидно, что Анкара пытается представить свою модель развития как удачное сочетание ислама и демократии, хотя Турция официально является светским государством, которое долгие годы в качестве стратегической цели имело вступление в ЕС. Принимая во внимание такую двойственную природу государственной организации Турции, Европа продолжает оказывать влияние на Турцию в плане развития там демократии европейского образца. Эффективное средство достижения этой цели – деятельность европейских неправительственных организаций.

Даже на фоне развития событий в Тунисе, Египте, Ливии, Сирии и Йемене европейцы продолжали пристально следить за ситуацией вокруг ядерной программы Ирана. В Европе заметили, что 5 апреля 2011 г. Иран объявил о создании центрифуг нового поколения, количество которых должно достигнуть 12–14 тыс. единиц. В результате уже к 2015 г. Тегеран может стать обладателем ядерного оружия, что, несомненно, повлияет на политическую ситуацию на всем Ближнем и Среднем Востоке. В этом случае Соединенные Штаты совместно с Израилем могут решиться на проведение превентивной военной операции против Исламской Республики Иран (ИРИ). Что касается европейских стран, то они будут вынуждены определиться со своей стратегией в этом регионе. Недавняя военная операция Франции, Великобритании и США в Ливии неизбежно заставит иранское руководство прийти к выводу о том, что единственным средством, способным предотвратить военную акцию со стороны западных держав, является обладание ядерным оружием.

В зоне постоянного внимания европейцев по-прежнему находится соседнее с Ираном государство – Афганистан. Европейские государства пытаются осуществлять здесь целый ряд функций, главные из которых – ведение военных действий против движения «Талибан» в составе сил НАТО и государственное строительство. Усилия международного сообщества после 2001 г. представляют собой новый раунд интернационализированного государственного строительства. По мнению Б. Рубина (Центр международного сотрудничества Нью-Йоркского университета), государственное строительство заключается в мобилизации трех типов ресурсов: принуждение, капитал (совокупность реальных и финансовых активов) и легитимность [Rubin B.R., 2006, p. 179]. Главный финансовый институт, который руководит мобилизацией ресурсов, – это бюджет. Предоставление помощи, минуя бюджет страны-реципиента, препятствует развитию успешного и самостоятельного управления. Сегодня руководители Афганистана ведут переговоры с внешними акторами с целью получения помощи (капитала) для государственного строительства и укрепления безопасности. Несмотря на то что в стране были проведены президентские (2009) и парламентские (2010) выборы, местные граждане зачастую чувствуют себя лишенными возможности реально влиять на принятие решений, потому что лидеры страны обращаются не к своим гражданам, а к иностранным партнерам для подтверждения своей легитимности и власти. Таким образом, легитимность в Афганистане имеет двойственный характер: легитимность с точки зрения международного сообщества и легитимность с точки зрения самих граждан.

Что касается демократического развития, то на нынешнем этапе внедрение демократии в Афганистане представляется сомнительным, однако значительная часть граждан полагает, что демократия совместима с исламскими ценностями [Dalton R.J., 2008, p. 87]. Следует заметить, что после 2006 г. у значительной части населения Афганистана возникло заметное разочарование ходом процессов демократизации и сомнения относительно способности демократии работать во благо каждого гражданина. Процесс демократизации связан с необходимостью соответствующей трансформации местной политической культуры, между тем создается впечатление, что в последние несколько лет общественное мнение страны движется в противоположном направлении.