Николай Коняев - Ангел над городом. Семь прогулок по православному Петербургу

Еще в 1829 году была создана поэма «Полтава» Пушкина и напечатана переведенная Гнедичем «Илиада» Гомера.

Так начиналось правление Николая I, которого в школьных учебниках до сих пор презрительно именуют «жандармом Европы» и «Николаем Палкиным» – оценки несправедливые хотя бы уже потому, что была в деятельности Николая Павловича помимо жесткого контроля европейских дел и другая сторона. Многое делалось этим императором для укрепления правопорядка в стране, для развития просвещения.

Так получилось, что именно на годы правления Николая I пришелся расцвет творчества классиков русской литературы и строительства железных дорог. При Николае I российская наука и техника достигла таких высот, когда открытия, сделанные русскими учеными, начали определять развитие мировой цивилизации…

Появление будущего светильника русской церкви, защитника православия и монархии, великого чудотворца Иоанна Кронштадтского тоже относится к первым годам правления Николая I.

Что это? Случайное совпадение или великий знак, явленный нам в селе Сура, вставшем высоко над окрестностью, в живописной излучине Пинеги? Отвечая на этот вопрос, можно определенно сказать только то, что ничего случайного нет в Божием мире…

За триста лет до рождения Иоанна Сергиева просиял на Пинеге – это случилось в селе Веркола! – святой праведный отрок Артемий.

Он родился в крестьянской семье, родители его занимались землепашеством. Как и принято на Руси, сына они воспитывали в страхе Божием и христианском благочестии. И Артемий вырос кротким и послушным мальчиком.

Холодны и долги зимы на Пинеге. Коротко и жарко здешнее лето – коротко и детство здешних ребят. Как и другие веркольские дети, Артемий рано начал помогать отцу в нелегкой крестьянской работе.

Смолянисто-душно пахнут густые ельники, на лесных пожнях тучами налетает на косцов мошкара, жалят слепни. И манят, манят в такую жару берега Пинеги, где раскалены солнцем прибрежные камни, где обжигает ноги чистый песок, где, прохладная и светлая, струится речная вода. Но некогда отлучиться с пожни, коротко – всего три месяца! – здешнее лето. Много трудов надобно приложить, чтобы вырастить на этой земле хлеб.

Артемий был на пашне, когда 23 июня 591545 года встала из-за черного ельника огромная, во все небо, туча. Тугой порыв ветра налетел из-за кустов, вихрем взметнуло пыль и сухую траву, раздался оглушительный треск, и молния ударила в дерево, под которым, укрываясь от дождя, молился двенадцатилетний отрок Артемий.

В Евангелии от Матфея сказано: «Тогда приведены были к Нему дети, чтобы Он возложил на них руки и помолился, ученики же возбранили им. Но Иисус Христос сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное».

Подобно этим детям пришел ко Господу праведный отрок Артемий. Пришел с чистой молитвою и светлой душою, с сердцем, наполненным кротостью и послушанием.

И Господь взял его к Себе, в Свои небесные обители, чтобы был он молитвенником и ходатаем перед Престолом Божиим за всех страждущих и угнетенных, за своих земляков-веркольцев и за всех православных христиан.

Когда подбежали к мальчику взрослые, тело его было уже бездыханным, а в изумленно распахнутые глаза заливалась дождевая вода.

Неисповедимы пути Господни. Непостижим для ума человеческого Божий промысел.

Неведомо было веркольцам, что милосердный и премудрый Господь восприял в Свои небесные обители душу праведного отрока Артемия, чтобы стал тот перед Его Престолом молитвенником и заступником за грешных людей…

Не поняли этого односельчане.

Так тихо, так молитвенно, в таком послушании жил отрок, что и не разглядели его веркольцы, не успели рассмотреть за своими заботами и трудами. Долго стояли они над бездыханным телом, крестились испуганно. По суеверию своему посчитали они неожиданную кончину блаженного отрока судом Божиим, наказавшим мальчика за какие-то тайные согрешения.

Плакала мать, тяжело вздыхал отец, но неумолимы были односельчане.

– Нельзя хоронить отрока, – говорили они. – Великий грешник, видать, был, коли постигла его небесная кара.

Отнесли тело в глухой лес, положили на землю, покрытую белым мхом. Сверху прикрыли хворостом и берестою и поставили изгородь… И ушли. И скоро забыли про Артемия.

А тридцать два года спустя Агафоник, дьячок церкви Николая Чудотворца, увидел в лесу необыкновенный свет под вековыми соснами. Над кучей лесного мусора стоял этот свет и никуда не уходил. Помолившись, Агафоник разрыл ветки, приподнял потемневшую бересту и увидел, что на земле отрок лежит, будто только что заснул… И еще раз осенил себя Агафоник крестным знамением, узнавая в отроке сверстника своего, убитого грозою тридцать с лишним лет назад. Только состарился за эти годы Агафоник – морщинистым лицо стало, выпали зубы, волосы на висках побелели от седины, а Артемий таким же юным был, как десятки лет назад…