Мэри Норрис - Роман с Грецией. Путешествие в страну солнца и оливок

Мими не многое мне рассказал о минойской цивилизации, но дал ясное представление о том, что думают мужчины о девушках, путешествующих в одиночестве по Средиземному морю: должно быть, они находятся в поиске мужчины. Всех особей мужского пола – за исключением одного старичка с катарактой – волновало, почему я путешествую одна. Они попросту отказывались верить, что это был мой добровольный выбор. Где же ваш муж? Ужиная в ресторанах в одиночку, я вызывала немалый интерес. Ведь есть – значит общаться, в Греции принято делиться всем, что стоит на столе. Если я хотела оливок, дзадзики, кальмаров и того, что называется χωρι α τικη σαλ α τα («деревенский салат»), – довольно обычный заказ, – мне приносили столько, что этого хватило бы на семью из четырех человек. Официанты, преимущественно мужчины, флиртовали, задавали личные вопросы и предлагали частные туры по Акрополю на мотоцикле. Я не могла спокойно присесть на скамейку в общественном месте, не будучи тут же приглашенной на ménage à trois [51] Любовь втроем ( франц. ). . Я не привыкла получать столько внимания со стороны противоположного пола. Безусловно, мне это льстило, но в то же время и сильно смущало. Было бы проще придумать себе мужа, назвать его Менелай и говорить каждый раз, что мой старик пошел в отель, а то и вовсе позволить греческим мужчинам сделать тщеславное заключение о том, что если мне неинтересен этот конкретный грек, то, должно быть, меня не привлекают мужчины в принципе.

Я любила мужчин, но в тот раз была настроена довольно воинственно. Я намеревалась продолжать свое путешествие в одиночестве и не могла позволить какому-то похотливому помидорному фермеру сбить меня с курса. Конечной целью моих путешествий был Константинополь, или Konstantino u polis – я настаивала именно на таком названии (Стамбул – это искаженное греческое stin p oli , «в город», «в городе», под которым подразумевается город Константина). Я планировала добраться до него через Трою, точнее, ее раскопки возле турецкого местечка Чанаккале. Я шла по следу Гомера. Поскольку «Илиада» и «Одиссея» были записаны на ионическом диалекте греческого языка, их связывают с регионом вокруг острова Лесбос и материковым городом Смирной – Измиром в современной Турции. Оставив Крит, я двинулась в восточную часть Эгейского моря вверх по Додеканесу, от Родоса к Хиосу, перемещаясь на корабликах, которые ходили под греческим флагом в бело-голубую полоску. Затем переправилась на другой берег моря на лодке под турецким флагом (красное полотно с полумесяцем и звездой).

Чем ближе я подходила к Турции, тем меньше становился кораблик. На больших паромах были бары с неплохим ассортиментом напитков: виски, пиво, вино, а на последнем суденышке, между Хиосом и Турцией, уже подавали только узо. Я сидела на палубе, потягивала греческую водку из небольшого стаканчика, разбавив ее льдом и водой, и вглядывалась в море, как вдруг до меня дошло значение гомеровского эпитета «винноцветное» по отношению к нему. Море ведь обычно синее, да? По крайней мере, в солнечный день. Не багровое, как вино. Под облаками море серое или зеленовато-серое. Средиземное море может быть бирюзовым по краям, на мелководье, но в середине оно темно-синее. Существует теория (возможно, в ее основе лежит прилагательное «винноцветный»), что древние греки не различали синий цвет, но я в это не верю. Греки жили в мире голубого. У них были открытое синее море и голубой небосвод, но, может, их глаза были настолько привычны к этому цвету, что смотрели сквозь него: он был для них прозрачным, как воздух. Голубой окружал их повсюду, как вода рыб. Они знали лазурит, самый великолепный из всех камней небесного цвета, и лен с нежными бледно-голубыми цветами. Вот что я поняла, потягивая узо и смотря на Эгейское море: Гомер не утверждал, что море цвета вина. Он, скорее, имел в виду, что море обладает глубиной, которую можно найти на дне бокала с вином, что оно загадочное, завораживающее, сулящее опасность. «Винноцветный» – это качество, а не цвет. Это то, что нас влечет, в чем себя можно потерять.

Чанаккале – город, расположенный ближе всего к древней Трое, вызвал у меня чувство, похожее на разочарование. Я выучила только три слова по-турецки: «вода», «автобус» и «спасибо». Для выражения благодарности турки использовали merci . Туристы же по умолчанию говорили по-немецки. Знание немецкого не раз помогало мне в критической ситуации: Es ist besser wenn ich nicht in dein Zimmer gehe . Будет лучше, если я не пойду к вам в номер.