Барбара Аутланд Бейкер - Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба

Несмотря на изумление, которое овладело Бобом, от встречи со старыми друзьями и удивительного мира Диснея веяло каким-то спокойствием. Однако по дороге домой мы поругались с Арнольдом – он проговорил, когда усаживался обратно в машину:

– Сигодня вечером у нас будит секс.

– А разве у меня есть выбор? – ответила я холодно и из-за его намерений распоряжаться моим телом почувствовала себя настолько возмущенной, что смогла только сказать: – Просто отвези меня домой.

На протяжении всего обратного пути мы дулись друг на друга и не проронили ни слова.

Вернувшись домой и припарковавшись на улице Сан-Винсент, Арнольд попросил меня покинуть машину. Не успела я с тяжелым сердцем выйти из машины и захлопнуть дверь, как он сорвался с места и уехал.

Я поднялась в квартиру и следующие несколько дней провела в опасениях за свое будущее. Только спустя некоторое время я смогла вернуться к своим подружкам в колледж на общий сбор. Арнольд прекрасно знал о моем состоянии, но ни разу не позвонил. Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что надо описать мои переживания на бумаге – взять пишущую машинку у своих соседок и составить для Арнольда записку.

В тот вечер в квартире Арнольда собралась куча народа, преисполненного решимости покурить травки. Я всегда с осторожностью относилась к алкоголю, не говоря уже про наркотики, но в этот раз решила поступиться своими моральными принципами и показать Арнольду, что могу быть компанейским товарищем. Мысленно попрощавшись со своей целомудренной жизнью и затянувшись из переданной мне трубки, я ощутила, как мое сердце бешено заколотилось. Пока я сидела, погруженная в свои собственные мысли, Арнольд читал мою записку. Он рассеянно отреагировал на мое послание, сказав: «Я уверен, что ты пишешь подобные письма всем своим парням», и вернул его мне.

Подобное жесткое заявление мигом вывело меня из состояния равновесия, в котором я находилась в тот момент. После того как он вернулся из Европы, я поняла, что у нас больше нет возможности продолжать долговременные отношения. Нас разделяли не только участие Арнольда в соревнованиях, но и его съемки в фильме «Геркулес в Нью-Йорке».

Но вдруг Арнольд сменил тон и поманил меня к себе своей фирменной командой: « Kommen Sie hier , Бар-бар-ха!» – иди, мол, сюда. Так мы и просидели весь вечер: смеялись, курили трубку и постоянно что-то жевали. Потом Арнольд уговорил меня остаться с ним на ночь, как это бывало уже много раз, и, затерявшись в его гигантском теле, с напряженными донельзя нервами, я поцеловала его, пожелала спокойной ночи и уснула.

С утра мы позавтракали и мои последние дни в Санта-Монике провели вместе, после чего Арнольд проводил меня:

– Аста ла виста, беби.

– Ауфидерзейн, Арни.

Офис губернатора Шварценеггера, 17 июня 2004 года

Одной из тем нашего разговора с Арнольдом стало его уважительное отношение к Рональду Рейгану, и я попросила его поподробнее остановиться на этом. В 1968 году, когда Арнольд лишь мечтал о получении разрешительных документов на пребывание в США, Рональд Рейган находился на посту губернатора Калифорнии уже второй год. За двенадцать дней до моего разговора с Арнольдом Рональд Рейган умер, а нынешний лидер Калифорнии присутствовал на погребальной церемонии в качестве почетного гостя.

Сидя в своем старинном китайском кресле, губернатор Калифорнии вспомнил одно из выражений Рональда Рейгана, которое лучше всего описывает патриотизм Арнольда: «Вы можете уехать в Турцию и жить там, но вы никогда не станете турком. Вы можете уехать во Францию или Германию, но вы никогда не станете ни французом, ни немцем. Но если вы приедете в Америку даже из самого дальнего медвежьего угла планеты – вы будете чувствовать себя американцем».

«Эй, я как раз и есть один из таких американцев», – прочла я в глазах Арнольда.

После возвращения в колледж той осенью я показала подругам по студенческому братству сделанную Арти Зеллером фотографию того голиафа, с которым провела последние два месяца. Сказать, что мои «сестры» по братству «Тетта» испугались, – значит практически ничего не сказать. Смех, кудахтанье и шквал вопросов – все это было, но никто из них не одобрил моего выбора. Я чувствовала себя на месте героини драмы «Грозовой перевал», в которой описываются любовные отношения молодой девушки и незнакомца, но эти чувства между молодыми людьми никто не понимает. Такое явное неодобрение подруг усилило мою грусть от расставания с Арнольдом. Тем не менее, несмотря на все насмешки, которыми «одаривали» его необычную мускулатуру подруги, все мои мысли крутились вокруг Арнольда.