Барбара Аутланд Бейкер - Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба

Смех привлек внимание Венди, и она тоже вскоре очутилась в комнате вместе с нами.

– Я бы точно хотела нарисовать подобное тело на своих уроках живописи! Боже мой, что за мускулатура! – воскликнула Венди. Картина того, как Венди рисует обнаженного Арнольда, вызвала у нас очередной приступ смеха.

– М-м-м-м, – засмеялся Арнольд, облизывая свои полные губы. – Эта звучать карашо. Возможно, я побываю на твоих занятиях с табой, Венди!

Воспользовавшись удобным случаем, Сьюзан слегка охладила наше веселье, предложив гиганту кусок торта, который остался с празднования моего двадцать первого дня рождения.

– Сакхар делает вас толстыми, девушки! Это не есть карашо, – предостерег нас Арнольд.

Смеясь и переглядываясь с подругами, каждая из нас думала: «Какой же он чудной!»

Мы с девчонками еще немного посмеялись над Арнольдом, а особенно над его «детской» бранью. Не то чтобы нас привлекала вульгарность его выражений, но я завороженно вслушивалась в его акцент. Его «о баже май» вызывало у нас смех, а слово «дермо» , сказанное им, звучало не в пример веселее, чем мое «дерьмо». Хоть он и выглядел странновато и так же странно разговаривал, но этим он меня и очаровал. Когда «Арх-нолд и Бар-бар-ха» наконец-то пошли на присмотренный заранее фильм, я ощущала себя так, как никогда прежде. За свое недолгое знакомство с ним я поняла, что привлекала его внимание знанием английского языка и утонченными манерами. Я удерживала Арнольда под влиянием своих чар и бросала ему вызов как объект сексуального желания. Перефразируя Баки Фуллера, можно сказать, что я ощущала себя той ночью «явлением, доставляющим радость».

Оказавшись на улице, я была несколько обескуражена тем, что мне пришлось самой открыть себе дверь машины. «Кто знает, может быть, у европейцев другие правила» , – подумала я. Тем не менее, несмотря на некоторые недостатки в его манерах, я была рада сидеть рядом с таким крепышом в его «жуке». По крайней мере, он был в состоянии заплатить за меня в кинотеатре Pacific Palisades , и мы вместе с ним погрузились в мир исторического фильма «Гавайи».

Вскоре я ощутила его тяжелую руку у себя на бедре, но все мое воспитание было построено на соблюдении строгих правил поведения в сексуальной сфере. В перерыве я начала щебетать, рассказывая ему разные истории из жизни нашего ресторанчика, а один из официантов к тому же толкнул меня, чем еще больше усилил чувство неловкости, охватившее меня.

– Что с табой? – пророкотал Арнольд и, обхватив меня своими руками, притянул к себе в надежде на первый поцелуй.

После поцелуя я наконец-то получила ответ на свой главный вопрос: события всего дня указывали на то, что он, по крайней мере, не был геем. Но все же я ощущала себя несколько странно: что же происходит между нами? После окончания перерыва я поймала себя на мысли, что нахожусь в смятении от его сильных рук – подобно аборигенам, на которых обрушилась вся мощь колонизаторов.

По окончанию сеанса мой не гомосексуальный гигант предложил мне перекусить, и мы с ним пошли в заведение The Broken Drum , располагавшееся на бульваре Уилшир. Как мне помнится, Арнольд тогда пытался прощупать мое отношение к сексу и начал рассказывать мне историю про свою связь с гостиничной прислугой и про то, как они по-быстрому переспали прямо во время ее работы. Хотя мне недавно исполнился двадцать один год, я все еще оставалась достаточно наивной – восхищение и сомнение боролись во мне. Поцеловавшись с ним на прощание у моих дверей и пожелав ему спокойной ночи, я не могла определиться с тем, как мне удержать его. Мне хотелось схватить, связать и обернуть дорогой бумагой этого увальня, а потом засунуть в подарочную коробку. У этого парня явно был огромный потенциал, но его было очень трудно контролировать.

Арнольд в своей первой квартире, Санта-Моника, 1969

Пока я терялась в догадках относительно этого человека, чье имя даже произнести могла с трудом, Арнольд уже ехал в аэропорт встречать своего европейского напарника. Быстро покидав багаж Франко Коломбо в свою машину, Арнольд отвез напарника в их маленькую квартирку на Венис-Бич.

Несмотря на то что Арнольд был лет на десять младше Франко, он тем не менее являлся лидером их маленького коллектива. Арнольд, проживший к тому времени в Штатах около десяти месяцев, лучше своего друга владел английским языком, и это давало ему дополнительное преимущество. Поэтому можно сказать, что по своей природе Арнольд был ведущим, а Франко – ведомым. Во-первых, итальянский коротышка дал Арнольду хорошую возможность «парить» над ним, а во-вторых, этот сельский парень мог верно понимать внутренние переживания Арнольда. Франко был очень большим шутником и всегда был готов словом поддержать своего друга на родном для него немецком языке, позволяя тем самым Арнольду контролировать себя на двух языках одновременно. Арнольд никогда особенно не любил оставаться в одиночестве и с приездом Франко получил в свое полное распоряжение не просто постоянного собеседника, но и напарника по тренировкам, который мог правильно его мотивировать и оценивать его результаты. На пару с Франко Арнольд занимался и побочной работой по укладке тротуарной плитки. По возращении домой с тренировки или с работы Франко занимался готовкой и мытьем посуды.