Джейн Хокинг - Быть Хокингом

Стивен был не единственным кембриджским ученым, почтенным честью избрания в Королевское общество в тот год, и даже не единственным физиком со своей кафедры. Джон Полкинхорн, профессор физики элементарных частиц, принимал посвящение вместе со Стивеном. Достигнув апогея своей научной карьеры, он готовился покинуть ряды физиков и обратиться к теологии. Это означало, что член Королевского общества профессор Полкинхорн должен был стать простым студентом, ступив на долгий путь, вехами которого являлись рукоположение, должность викария и собственный приход. В основе такого решения лежало желание закончить раскол между наукой и религией, произошедший во времена Галилея. По мнению Полкинхорна, наука и религия являлись не противоположностями, но взаимодополняющими аспектами реальности. Этот тезис впоследствии станет краеугольным камнем его научных трудов в роли ученого-священника. Хотя мы не были близко знакомы с ним, я восхищалась его убеждениями и радовалась тому, что атеизм не является непременным условием научной деятельности и не все ученые такие атеисты, какими представляются.

Здравствуйте! Меня зовут Мэри Лу, я живу в Сьерра-Мадре. А как вас зовут? Откуда вы?» Стоящая перед нами худенькая загорелая женщина ожидала нашего ответа с широкой улыбкой на лице. Так как мы только что приехали на вечеринку, хозяевами которой были английские экспатрианты, пригласившие нас через неделю с небольшим после приземления в Лос-Анджелесе, такая откровенность нас немного шокировала. После продолжительной паузы, в процессе которой мы преодолели свое удивление, стало понятно, что от нас ожидается столь же спонтанный ответ. Как-никак, потребовалось почти десять лет для того, чтобы к нам стали по-человечески относиться на «вечеринках» в Кембридже, но до последнего момента отношение к нам было по-прежнему недоверчивое. В последний год мы заметили, что некоторые из почтенных членов и даже в большей степени их жены стали проявлять к нам благосклонный интерес; тем временем мы уже не удивлялись тому, что нас сажают за неудобный конец стола или в собственный одинокий угол, и не ожидали, что с нами кто-то заговорит. Дружелюбное выражение на чьем-то лице всегда было приятным, но редким сюрпризом. Один из управляющих банкетами как-то признался мне, что для нас было очень трудно найти место за столом, так как никто из колледжа не хотел сидеть рядом с нами. Неудивительно, что речь Мэри Лу застала нас врасплох. Ее прямота была заразительна; я, в свою очередь, попыталась передать наш восторг от Калифорнии своим родным и близким в письмах на родину. Вот, к примеру, мое первое письмо родителям, написанное в те дни, когда регулярная телефонная связь была невозможна по финансовым причинам:

Саут Уилсон Эвеню, 535

30 августа 1974 года 91106, Пасадена, Калифорния, США

Дорогие мама и папа,

все просто замечательно! Перелет был долгим, но не таким утомительным, как в первый раз, когда мы с маленьким Робертом летели над полюсом. Как прирожденный путешественник, повторяющий пройденный маршрут, Роберт завороженно смотрел в иллюминатор, где проплывали черные вершины на фоне снежных полей, горы, поднимающиеся из ледяного моря с островками воды, похожими на изумруды, белые точки айсбергов в Гудзонском заливе, пустыни Америки, Большое Соленое озеро и, наконец, появился прибрежный горный хребет. Люси, наоборот, ничуть не впечатлили виды: еще над Атлантикой она начала спрашивать, не пора ли нам выходить…

Мы все взбодрились после посадки, несмотря на то что по вашему времени было уже около двух часов ночи. С широко открытыми глазами мы изучали непривычный пейзаж: пальмы, огромные автомобили, наш собственный блестящий «универсал», на котором Кип приехал за нами, автомагистрали, устремляющиеся во всех направлениях, небоскребы и, наконец, наш дом с белой обшивкой, выглядящий гораздо симпатичнее, чем на фото. Когда мы приехали, уже смеркалось, и во всех окнах горел свет, как в диснеевской сказке! Внутри дом очень элегантный. А как все удобно устроено! Огромные диваны, в которые так и хочется провалиться, несколько туалетов, все в гармоничных оттенках, конечно! Все абсолютно новое, сделанное «под старину» – мебель, полотенца, фарфор, даже кастрюли! Эти люди, должно быть, полагают, что мы привыкли к астрономическим бытовым стандартам. Знали бы они, как все обстоит на самом деле! С места у кухонной раковины открывается вид на горы, а Стивен находится ближе к своему офису, чем в Кембридже, потому что университетский кампус расположен как раз напротив нашего дома. Стивен, как мальчишка, которому подарили новую игрушку, с восторгом осваивает кресло-каталку с электроприводом, такое же, как то, которым он пользуется в институте, только гораздо маневреннее. Уже много лет у него не было такой свободы передвижения, хотя кресло приходится заносить на тротуар и на ступеньки: тротуары здесь высокие – никто никогда не выходит на дорогу, а кресло очень тяжелое. Две твердогелевые батареи весят тонну каждая, что уж говорить о пассажире. В первый же день к нам прислали инженеров, которые занимались инвалидным креслом и настраивали все другие приспособления. Никаких трудностей пока не возникло.