Том Рейсс - Подлинная история графа Монте-Кристо. Жизнь и приключения генерала Тома-Александра Дюма

Однако Наполеон, приняв командование Итальянской армией в 1796 году, вывел организованный грабеж на качественно новый уровень [703]. Он начал с выплаты солдатам долгов за счет контрибуции за освобождение, наложенной на город Милан. Независимость от Австрии обошлась этому городу в круглую сумму – 20 миллионов франков наличными. За этим последовали «сборы за освобождение» в каждом государстве, городе и княжестве, куда вторгалась армия Наполеона. Французы сделали шаг вперед и в грабеже предметов искусства: Наполеон обратился к правительству с просьбой прислать квалифицированных экспертов, чтобы те решали, какие именно картины стоит красть его солдатам. Бесценные полотна кисти Тициана, Рафаэля, Рубенса и Леонардо да Винчи отправились в Париж. Армия также реквизировала ценные рукописи, книги и научные инструменты. Наполеон заставлял каждого местного герцога уплачивать произведениями искусства выкуп за прекращение военных действий. Для Римского папы, который имел лучшие коллекции, такая контрибуция в пять раз превышала обычный уровень. В маленьких городах, которые не располагали произведениями искусства, драгоценностями, деньгами или золотом, реквизировались мешки с мукой или мясо и бочонки с вином.

Солдаты Итальянской армии, которые до сих пор едва сводили концы с концами, внезапно стали жить как короли. Раньше они голодали, теперь – изымали тысячи бифштексов и бутылок вина у своих освобожденных хозяев. У некогда потрепанной жизнью армии теперь было столько денег, что она не знала, куда их потратить. Один сержант описывал, как офицеры покупали драгоценности: «Лавки часовщиков и ювелиров [704]опустошались за сутки. Каждый офицер с важным видом разгуливал по улицам, демонстрируя сразу пару часов, украшенных цепочками и орнаментами. Часы болтались у них на бедрах, как велела тогдашняя парижская мода».

Согласно описи, составленной в декабре 1796 года (первый полный месяц, проведенный Дюма на службе в Итальянской армии), наличными к этому моменту было собрано, по официальной оценке, 45 706 493 франка, а золота, серебра и ювелирных украшений получено на общую сумму 12 132 909 франков. Освобожденные итальянцы начинали задумываться, стоит ли французская свобода таких больших денег.

На протяжении всего срока службы в Итальянской армии Дюма конфликтовал с Наполеоном [705]по вопросу о том, как следует обращаться с гражданским населением. Как и в Вандее, Господин Гуманность вновь оказался в роли человека, который пытается удержать своих солдат от эксплуатации мирного населения в атмосфере вседозволенности, характерной для военного времени. Кавалерийские офицеры бесконечно получали от него письменные выговоры за нарушение устава, в частности за то, что «постоянно посещали трактиры [706], ели и пили не платя за это». Он приказал отстранить одного офицера от должности и поместить под арест за поведение, «недостойное француза» [707](тот конфисковал коров, по всей вероятности, от имени Дюма). На нижнем поле приказа об аресте Дюма сделал следующую приписку:

C.S. Также предупредите [708]гусаров этого подразделения, что любые реквизиции, которые они имели наглость произвести от моего имени, недействительны и что они обязаны немедленно вернуть владельцам весь рогатый скот, который отобрали у них… Алекс Дюма.

Большинство других генералов за время, проведенное в Вандее, очерствели душой, но Дюма, похоже, лишь стал обращать еще больше внимания на необходимость правильных взаимоотношений между солдатами и гражданским населением. Он обращался с жителями оккупированных районов так, как, по его настоянию, следовало обращаться с его собственными солдатами. Гражданские лица заслуживали уважения и (по крайней мере, если они не выступали против французов с оружием в руках) защиты.

Когда Наполеон приказал эвакуировать мирных жителей из зоны боев, контролируемой Дюма, Господин Гуманность пришел в ярость [709]из-за распоряжения о конфискации всего их имущества, если оно могло быть полезным французским войскам. Дюма был достаточно благоразумен для того, чтобы прямо не оспаривать ни один из приказов Наполеона, но его поведение было равнозначно сознательному протесту против политики грабежа. Он велел своему бригадному генералу «смягчить приказ» и проследить, чтобы солдаты не обижали и не обманывали людей.

Вы назначите двух или более [710]офицеров, толковых и достойных вашего доверия, чтобы они составили опись зерна, сена, соломы, овса, повозок, лошадей и быков, и оставите жителям достаточно припасов для того, чтобы прокормить себя и свою скотину…