Том Рейсс - Подлинная история графа Монте-Кристо. Жизнь и приключения генерала Тома-Александра Дюма

Единая армия, сплоченная общими для всех учениями, дисциплиной, ценностями и целью, долго оставалась теоретической мечтой – тщательно описанной во многих древнегреческих и древнеримских текстах, но отсутствующей на реальном поле боя. Однако затем Франция воспользовалась своим сокрушительным поражением в Семилетней войне, во время которой она не только лишилась империи в Северной Америке, но и была унижена пруссаками. Маленькая группа ученых-офицеров, преисполненных характерной для эпохи Просвещения уверенностью в своих силах, решила реформировать армию.

Большинство интеллектуалов эпохи Просвещения относились к военному делу с презрением, как к атавизму иррационального прошлого и средневековых ценностей человечества, наряду с обыкновенной старомодной жестокостью, жадностью, похотью и безжалостностью. Они полагали, что по мере созревания общества и перехода его в более рациональный, научный период развития подобное варварство увянет само собой. Однако вместе с философами-пацифистами Франция произвела на свет поколение военных мыслителей, посвятивших свои силы превращению французской армии в непобедимое орудие для завоеваний. Одним из лучших был граф Жак де Гибер, который в 1770 году, в самый разгар эпохи Просвещения, призывал французскую армию воскресить утраченный боевой дух римских легионов и предсказывал великие свершения тем, кому это удастся сделать: «Теперь представим, что в Европе появляется [492]сильный народ, который обладает одаренностью, ресурсами и правительством; народ, который располагает суровыми добродетелями и национальным ополчением с четким планом военной экспансии; который не будет терять из виду конечную цель этого плана; который, зная, как вести войну на небольшие средства и существовать за счет своих побед, не станет покорно складывать оружие из-за финансовых подсчетов. Мы увидим, как такой народ подчинит своих соседей и ниспровергнет наши слабые законы подобно тому, как северный ветер заставляет склониться хрупкий тростник». Руссо рекомендовал вернуть жизнь человека назад к «естественному» состоянию, почти так же настойчиво Гибер призывал уничтожить загнивший образ фатоватого французского офицера восемнадцатого столетия и принять ему на смену неоримский идеал. Он представлял себе армию, состоящую из готовых на самопожертвование, физически крепких, бесстрашных солдат-граждан. Гибер и современные ему военные мыслители заложили основу для появления милитаристов-патриотов. Проведенные ими реформы преобразили французскую армию, готовя ее к непомерным планам революционеров.

Гибер и его коллеги сосредоточились на повышении профессионального уровня офицерского корпуса при помощи образования и создали лучшие в Европе военные академии. Они также сделали первые шаги к превращению солдатской службы в достойное занятие, имеющее четкие правила. Они построили бараки, чтобы солдаты постоянно тренировались в составе своих подразделений, а не приходили и уходили по домам от случая к случаю. Они ввели форму как для офицеров, так и для солдат, хотя некоторые офицеры все еще отказывались ее носить (почему это офицер должен надевать ливрею, будто какой-то лакей или кучер экипажа?). Они снабдили французские войска планами и инструментами для объединения пехоты, кавалерии и артиллерии в первую современную армию Европы. И они изобрели письменные приказы и карты [493]– высокотехнологичные инновации для эпохи, когда армии прибывали на битву с опозданием в несколько суток и редко имели четкое представление о местности, по которой шли.

Французские военные мыслители разработали целое поколение новых пушек, более легких и точных, чем любые другие орудия планеты. Эти новые пушки позволяли осуществить новый вид наступательной войны, основанный на плотности огня, мобильности пушек и их способности быстро наносить удар с большого расстояния. Бюджетный кризис во Франции в 1780-х годах не позволил запустить многие из этих орудий в производство, монархии в ее последние дни было не до того, но технология уже имелась, ожидая правительства с необходимыми средствами и стимулами.

Франция, которая давно располагала самым большим в Европе населением, теперь получила уникальную власть революционной идеи, способной создавать граждан-солдат. Поскольку наиболее закосневшие в своих убеждениях офицеры-аристократы превратились в эмигрантов, в этой сфере появилось необычно много вакансий для мозговитых, храбрых и энергичных людей.