Жан-Доминик Брийяр - Эдит Пиаф. Без любви мы – ничто

Но самое трудное было впереди. Как только закончился контракт с «Этуаль», Пиаф села на корабль «Куин Элизабет», отплывавший в Нью-Йорк. Вместе с ней путешествовали ее музыканты Робер Шовини и Марк Бонель, автор текстов и композитор Мишель Эмэ и, конечно же, Жан Луи Жобер со своей группой. Главной целью было покорение Америки. Грандиозная задача, ведь, кроме Мориса Шевалье, сделавшего блистательную карьеру в Голливуде в 1928–1935 годах, ни один французский артист так и не сумел добиться истинного признания в США.

Поселившись в отеле «Амбассадор», Эдит тут же почувствовала себя в Америке как дома. Донельзя воодушевленная, маленькая парижанка пишет Жаку Буржеа: «Какая чудесная страна и какие замечательные люди… Нью-Йорк по-настоящему живой город. Здесь люди наслаждаются жизнью во всех ее проявлениях, хватают жизнь за хвост, и это удивительно. Я дебютирую 30-го, то есть через шесть дней, и я страшно боюсь… Мне бы хотелось растрогать их сердца, потому что я уже их очень люблю».

Осознавая, сколь велики ставки в игре, Пиаф, готовясь к выступлениям, задействует весь свой профессионализм. Несмотря на то что ей предстоит столкнуться лицом к лицу с совершенно незнакомой публикой, она доверяет зрителю. Чтобы хоть как-то расслабиться перед концертами, за несколько дней до премьеры певица принимает приглашение отужинать с соотечественниками, оказавшимися в Нью-Йорке по воле случая. Среди них певица Люсьен Бойер и ее муж Жак Пилль, а также близкий друг семейной четы боксер Марсель Сердан, которого Пиаф встречала пару лет назад в «Клубе Пяти».

Вечером 30 октября, как и было запланировано, Эдит дала свой первый сольный концерт в «Плэй Хаус Театр», в зале на Бродвее. Все начиналось отлично. В первом действии выступали «Товарищи» – эта задорная молодая группа имела настоящий успех. А вот Эдит словно взошла на Голгофу. Исполнив несколько песен, француженка ощутила, что публика ее не принимает. Конечно, американские зрители вежливо аплодировали, но были явно разочарованы. Их мнение об истинной парижанке никак не вязалось с этой маленькой женщиной в скромном черном платье, которая пела грустные песни на непонятном языке. Американцы пришли взглянуть на роскошный, разнузданный Париж Елисейских полей, в крайнем случае – на игривый Париж Пигаля, а им предложили серый Париж пригородов. Недоразумение.

«Впервые за всю карьеру я усомнилась в себе, – скажет Пиаф впоследствии. – Расстроенная, я мечтала лишь об одном – вернуться в Париж». Ангажированная вплоть до 6 декабря певица не стала разрывать контракт и решила честно «отработать» концерты, после чего поскорее отправиться во Францию. Ее переубедил критик, задававший тон всему Нью-Йорку. Его звали Вирджил Томсон. Он был специалистом в области театра, а не мюзик-холла, но все равно явился в «Плэй Хаус», чтобы лично взглянуть на столь обсуждаемую маленькую француженку. Его не смутил холодный прием, который оказала певице избалованная американская публика, журналист сразу же осознал все величие таланта актрисы и на следующий день не преминул поделиться своими мыслями с читателями: «Если мы позволим ей уехать, то американский народ докажет свою некомпетентность и свою глупость».

Эта статья придала Пиаф новых сил, она почувствовала желание сражаться. Ее американский агент Клиффорд Фишер встретился с управляющими «Версаля», одного из самых фешенебельных кабаре Манхэттена, и попросил их дать актрисе еще один шанс. Оба директора, отлично знавшие о провале Пиаф в «Плэй Хаус», не слишком воодушевились предложением. Однако они согласились после того, как Фишер, исчерпав все разумные доводы, взял на себя обязательство возместить убытки кабаре, если оно потеряет деньги.

Эдит сумела извлечь урок из провала в «Плэй Хаус». Между ней и американцами выросла стена непонимания, и певица была намерена сделать все возможное, чтобы разрушить ее. Она просто обязана правильно разыграть эту карту, обязана сблизиться с публикой, но для этого не зритель должен прийти к ней, а она к нему. Когда вечером 14 января 1948 года Эдит поднялась на сцену «Версаля» (в этом названии таился добрый знак), она уже могла обратиться с короткой речью к гостям кабаре, и все благодаря урокам английского языка, которые ей дал Робер Шовини. И хотя Пиаф сумела произнести всего несколько слов, американцы оценили ее усилия. Плюс к этому исполнительница перевела на английский две свои песни: «La vie en rose», превратившуюся в «Take Me to Your Heart Again» («Захвати мое сердце снова»), и «Je n’en connais pas fin» – «My Lost Melody» («Я не знаю конца»; в английском варианте «Моя потерянная мелодия»).