Жан-Доминик Брийяр - Эдит Пиаф. Без любви мы – ничто

Любопытно, что все песни, кроме последней, были довольно старыми, написанными тридцать лет назад. Представьте себе, что в наши дни дебютант вышел бы на сцену с композициями, звучавшими в 1960-х годах. Но в ту далекую эпоху, когда жизнь подчинялась более медленным ритмам, многие песенные хиты долго не выходили из моды, ведь они описывали существующую реальность, поднимали животрепещущие социальные проблемы. Так, в композиции «Nini peau d’chien» рассказывается о проститутке из района Бастилии. Это очень веселая песня, представляющая проституцию как почти обыденное явление для девушки из пригорода Парижа:

Созданный в 1909 году «La valse brune» в поэтической форме («C’est la valse brune / Des chevaliers de la lune…» – «Это сумеречный вальс / Рыцари луны») фактически описывает ограбление, которое совершается под прикрытием сумерек.

Песня «Les Mômes de cloche», значительно более драматичная по содержанию, – шлягер начала 1930-х годов – представляется написанной (слова Декажа) специально для Эдит и ей подобных:

Как тут не вспомнить социальную среду, из которой вышли Эдит и Момон, представительницы люмпен-пролетариата, не имеющего ничего общего с настоящим рабочим классом! «Пиаф принадлежала миру нищих, – с полным правом скажет в дальнейшем Рене Рузо, автор “La goualante du pauvre Jean”. – Она не знала, что такое пролетариат. Она уважала его, но в то же время боялась». Эта принадлежность к миру маргиналов, граничащему с миром преступным, объясняет полное равнодушие Пиаф к любым социальным движениям, которые уже в следующем году поспособствуют приходу к власти партии Народного фронта. Безразличная к сражениям пролетариата, чьи надежды на лучшую долю зачатую связывались с желанием достичь среднего уровня жизни мелкой буржуазии, Эдит совершенно не стремилась подняться по социальной лестнице. Как и бóльшая часть ей подобных, уличная певица была уверена, что обречена на веки вечные оставаться в «своем болоте» или же вырываться наверх лишь благодаря неким исключительным личным качествам. Ситуация, сравнимая с той, в которой оказался небольшой процент чернокожих американцев, сумевших выбраться из нищеты, занимаясь музыкой или спортом. Именно она объясняет отношение Пиаф к деньгам. Уже став звездой, Эдит будет получать огромные гонорары, но никогда не воспользуется этими средствами, чтобы приобрести недвижимость или предметы роскоши. Менталитет парвеню будет ей чужд. Вместо того чтобы копить богатство, она предпочтет прожигать жизнь, не экономя ни денег, ни собственных сил.

Во время прослушивания, организованного для Эдит, Лепле еще раз убедился, что наткнулся на незаурядный талант. Ее голос не только пробирал до костей, выворачивал слушателей наизнанку, но казался голосом дикого животного. Внешне Эдит также разительно отличалась от «гламурных» певиц, выступавших в дорогих кабаре на Елисейских полях. Следовательно, владелец «Жерни’c», если он, конечно, хотел добиться успеха, должен был подобрать для своей протеже особую публику, должен был создать образ не столько чувственный, сколько чарующий. Но сначала он обязан был выбрать для Эдит псевдоним, который бы как никакой другой соответствовал ее внешности. Увидев молодую женщину впервые, Лепле сразу же подумал о хрупкой птичке, вынужденной петь ради пропитания. О маленьком парижском воробье. Жаль, что этот псевдоним уже использовала малышка Муано [31]. Лепле принялся искать синоним. Пиаф! Вот как будут звать певицу. Эдит Пиаф? Нет, пока еще рано. И так как Эдит еще могла похвастаться кругленькой детской мордашкой, импресарио решил окрестить ее «Малышка Пиаф».