Гамлет, в меньшей степени гигант и в большей – человек, но он не менее велик.
Гамлет. Какое-то пугающее существо, совершенное в своем несовершенстве. Все, чтобы не быть ничем. Он принц и демагог, мудрый и экстравагантный, глубокий и легкомысленный, мужчина и бесполое существо. Он мало верит в скипетр, глумится над троном, дружит со студентом, беседует с прохожими, вступает в спор с первым встречным, понимает народ, презирает толпу, ненавидит принуждение, сомневается в успехе, вопрошает неясное, обращается на ты к тайне. Он заражает других болезнями, которых у него нет; его ложное помешательство внушает его возлюбленной безумие подлинное. Он на короткой ноге с призраками и актерами. Он разыгрывает из себя шута с секирой Ореста в руке. Он говорит о литературе, декламирует стихи, сочиняет театральную пьесу, играет с костями на кладбище, сражает свою мать, мстит за отца и заканчивает страшную драму своей жизни и смерти гигантским вопросительным знаком. Он приводит в ужас, затем сбивает в замешательство. Никогда не задумывали ничего более тягостного. Это убийца матери, вопрошающий: что я знаю?
Убийца матери? Остановимся на этом слове. Матереубийца ли Гамлет? И да, и нет. Он ограничивается тем, что угрожает матери; но угроза так свирепа, что мать содрогается. «Твои слова – кинжал!.. Что хочешь ты? Меня убить ты хочешь? Помогите! На помощь! Сюда!» И когда она умирает, Гамлет, не сожалея о ней, сражает Клавдия с трагическим криком: «Следуй за моей матерью!» Гамлет – мрачное явление, возможный убийца матери.
Влейте ему в вены вместо северной крови южную кровь Ореста, и он убьет свою мать.
Это суровая драма. Истинное в ней сомневается. Искреннее в ней лжет. Нет ничего шире, ничего утонченнее. В ней человек – это весь мир, а весь мир – ничто. Гамлет, даже живя полной жизнью, не уверен в своем существовании. В этой трагедии, которая в то же время еще и философия, все плывет, колеблется, откладывается, шатается, разлагается, рассеивается и расплывается, мысль – это облако, воля – пар, решимость – сумерки, действие каждое мгновение поворачивает в другую сторону, роза ветров управляет человеком. Волнующее и головокружительное произведение, в котором просматривается суть всех вещей, где для мысли не существует другого пути, кроме того, что ведет от убитого короля до погребенного Йорика, и где самое реальное – это королевская власть, представленная призраком, и веселье, воплотившееся в черепе.
Гамлет – это шедевр трагедии-сна.
Одна из вероятных причин притворного помешательства Гамлета до сих пор не была указана критиками. Говорили: Гамлет разыгрывал безумие, чтобы скрыть свои намерения, как Брут. Действительно, удобно вынашивать великий замысел, прикрываясь мнимым слабоумием; тот, кого считают идиотом, спокойно стремится к цели. Но случай Брута – это не случай Гамлета. Гамлет прикидывается сумасшедшим ради безопасности. Брут прикрывает свой план, Гамлет – самого себя. Принимая во внимание трагические нравы этих дворов, с того момента, как Гамлет благодаря разоблачениям призрака узнал о преступлении Клавдия, он в опасности. Здесь поэт проявляет себя как превосходный историк и чувствуется, как глубоко Шекспир проникает во мглу старых королевств. В Средние века, и при империи времен упадка, и даже раньше горе было тому, кто узнал про убийство или отравление, совершенное королем. Овидий, по предположению Вольтера, был изгнан из Рима за то, что видел в доме Августа нечто постыдное. Знать, что король – убийца, было государственным преступлением. Когда государю не хотелось иметь свидетелей, чтобы сохранить голову, нужно было ничего не знать. Иметь хорошие глаза означало быть плохим политиком. Человек, подозреваемый в подозрении, был погибшим. У него оставалось лишь одно пристанище – безумие; сойти за «простачка»; его презирали, и этим все было сказано. Вспомните совет, который у Эсхила Океан дает Прометею: «Казаться безумцем – секрет мудреца». Когда камергер Гуголин нашел железный вертел, на который Эдрик Стреона посадил Эдмунда II, «он поспешил поглупеть», говорит саксонская хроника 1016 года, и таким образом спасся. Ираклий из Нисибиса, случайно обнаружив, что Ринотмет был братоубийцей, заставил врачей объявить его умалишенным, и ему удалось добиться пожизненного заточения в монастырь 5. Таким образом, он жил спокойно, старея и ожидая смерти с видом сумасшедшего. Гамлет подвергается той же опасности и прибегает к тому же средству. Он заставляет объявить себя безумным, как Ираклий, и прикидывается дурачком, как Гуголин. Что не мешает встревоженному Клавдию дважды попытаться отделаться от него: в середине драмы при помощи топора или кинжала и в финале посредством яда.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу