Хуберт Зайпель - Путин - Логика власти

Когда Генеральная прокуратура РФ начинает пристально рассматривать запутанные дела «господина Березовского», тот планирует ускользнуть в Англию и требует обеспечить ему «подушку безопасности» суммой в 300 млн. долларов, хотя с учётом изменившейся ситуации в России уже не может быть и речи о том, чтобы он в эмиграции смог кого-то «крышевать». Процесс отдаления от наставника превращается в покер на деньги.

Ещё за 150 млн. долларов Абрамович покупает у него долю телеканала ОРТ. Он подстраховывается, спрашивает Путина, а тот, как выражается Абрамович, тщательно выбирая формулировку поскромней, «не возражает». Он знал, говорит Абрамович, что президент «недоволен» тем, что Березовский, несмотря на небольшую долю собственности, «был в состоянии управлять телеканалом и использовать содержание программ в своих целях». Абрамович тоже находится под наблюдением. «В ближнем кругу Путина было несколько человек, которые могли бы создать мне немало проблем, если бы они узнали о масштабах моих платежей», – откровенно признаётся он.

Вдобавок к этому он выплачивает своему «крёстному отцу» более миллиарда долларов «отступного» за снятие «крыши» и доказывает суду факт выплат, совершавшихся в нескольких траншах и направлявшихся запутанными обходными путями. Выплата «отступного» – вполне логичный шаг для этого бизнеса, необычна только колоссальная величина суммы. Объяснение, почему освобождение стоило так дорого, звучит как цитата из классического голливудского фильма «Крёстный отец»: «Это было личное решение. У меня появилась возможность закончить эту главу моей жизни. – Так Роман Абрамович с некоторым пафосом объясняет причину, побудившую его выплатить отступные. – Я испытывал к нему чувство огромного уважения и лояльности, потому что я столь многим был ему обязан. Если ему нужны были средства, я был обязан позаботиться о том, чтобы они у него были. Он был как член семьи. Для меня это был вопрос чести» [143].

Приговор судьи Элизабет Глостер, вынесенный в Высоком суде Лондона в конце августа 2012 года после многомесячного разбирательства, не допускает разночтений. Он гласит: утверждение Бориса Березовского, что его бывший протеже Роман Абрамович шантажировал его по приказу российского президента и выкупил у него акции нефтяного концерна «Сибнефть» и других фирм по цене ниже рыночной стоимости, не соответствует действительности. Председательствующий судья отклоняет требование о выплате компенсации в пять миллиардов долларов. В своём обосновании длиной в 500 страниц судья разбирает и опровергает приведённые аргументы. «Борис Березовский, – пишет она – неубедительный и ненадёжный свидетель, рассматривающий истину как сиюминутное и гибкое явление, видоизменяемое в зависимости от текущей потребности». Иногда он, по её словам, «намеренно говорил неправду», а «иногда просто изобретал доказательства, когда у него возникали сложности» с ответами на вопросы по делу [144].

После того как Роман Абрамович откупился от своего «крёстного отца» его охотно принимают в Кремле. Он дополнительно покаялся за прошлые грехи при помощи социальной деятельности особого рода, которую могут себе позволить лишь олигархи. Помимо ведения миллиардного бизнеса в Москве и Лондоне, он много лет был губернатором дальневосточной провинции Чукотка, отделённой от Аляски лишь Беринговым проливом, и наводил там порядок. Регион, вдвое превышающий Германию по площади и расположенный на расстоянии девяти часовых поясов от Москвы, населён оленеводами и китобоями. Много лет в нём царила разруха. Абрамович вкладывал в него деньги, получая за это налоговые льготы, и привёл его в довольно сносное состояние.

Владимир Путин лишь один раз публично высказался по поводу бывшего олигарха, находящегося в эмиграции. В 2001 году на одной из пресс-конференций журналист задал ему вопрос о нападках на него, совершаемых Березовским из‑за рубежа. Выдержав «паузу Станиславского», Путин переспрашивает: «Борис Березовский? А кто это?» [145]

Это важная этапная победа. Но не окончательная. Следующий противник вынослив и пользуется другой стратегией. Он принадлежит к другому поколению и выстроил себе другую «крышу» – зарубежную.

Новость, которую Владимир Путин отложил до самого конца пресс-конференции по итогам 2013 года, приводит в возбуждение сотни журналистов, приехавших со всего мира. Президент с благодушным видом объявляет, что в честь двадцатилетней годовщины российской конституции помиловал не только участниц панк-группы Pussy Riot, но и бывшего олигарха Михаила Ходорковского: тот сидит в тюрьме уже более десяти лет, а это много. По словам президента, он не раз советовал Ходорковскому в соответствии с законом подать прошение о помиловании. Теперь, говорит президент, он прислал соответствующий документ, обосновав прошение о помиловании пошатнувшимся здоровьем матери. Президент коснулся щекотливой темы. Знаменитый арестант до этого всё время демонстративно отказывался подавать прошение о помиловании, потому что он таким образом признал бы свою вину, а само слово «вина» было ему чуждо. Однако за несколько дней до того он в интервью «New York Times» заметил, что может передумать: «Моей матери под восемьдесят лет, она опять болеет раком, и её нужно оперировать. ‹…› Высока вероятность, что мы уже никогда не увидимся на свободе» [146].