Александр Даллин - Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Борман успешно провоцировал Розенберга на противодействие схеме СС – настолько успешно, что человека, расстроившего его планы по гегемонии на Востоке, Гиммлер видел не в Бормане, а в Розенберге. И он так никогда и не простил будущего министра по делам оккупированных восточных территорий за этот удар в спину – удар, который на деле был нанесен Борманом.

6 мая Розенберг несколько напыщенно, но в целом без злых намерений сообщил Гиммлеру о своем назначении и попросил рейхсфюрера СС назначить посредника между ними. Гиммлер отреагировал со злобой. 21 мая он издал указ о функциях СС и СД на Востоке. Указ старательно игнорировал Розенберга и подчеркивал «содействие Верховного командования армии» в предлагаемых им мерах «по исполнению особых поручений, возложенных на меня фюрером в области политического управления». Пренебрежение к Розенбергу был налицо. Оно было выражено в четкой форме в письме Гиммлера Борману четыре дня спустя. Отказав Розенбергу в требовании утвердить все назначения персонала СС на Востоке, возмутившись его попытками посягнуть на полномочия рейхсфюрера СС и стремясь максимально расширить свою сферу действий, Гиммлер напомнил Борману, что «на мой вопрос в рейхсканцелярии фюрер сказал мне, что [в выполнении своих задач] я не обязан подчиняться Розенбергу».

«Из-за манеры, – заключил он, – с которой Розенберг подходит к данному вопросу, с ним, как обычно, бесконечно сложно работать один на один… Работать с Розенбергом, а уж тем более под его началом, – безусловно, самое трудное в НСДАП».

Тем временем Гитлер стоял на своем. Власть оставалась разделенной между его заместителями, и, вопреки протестам Розенберга, фюрер подтвердил, что полицейские вопросы на Востоке должны были решаться людьми Гиммлера.

Розенберг теперь рассматривал Гиммлера и Бормана как опасных врагов. Годы спустя в своей тюремной камере в Нюрнберге он с горечью вспоминал, как они сговорились против него. «Вот так, – писал он с жалостью к себе и неуместной иронией, – началась моя кропотливая борьба за благородную концепцию рокового восточного вопроса… Мартин Борман отстаивал интересы рейха с предвзятостью по отношению к слабому Розенбергу, который, возможно, по-прежнему симпатизировал славянам больше, чем того требовало проведение Ostpolitik в военное время. И Гиммлер поддержал эту точку зрения…»

Конфликт между Гиммлером и Розенбергом продолжался. Еще до начала вторжения СС запросили более широкие полномочия на Востоке. Розенберг, всегда видевший во всем подвох, быстро узрел в этом вызов своему политическому превосходству и сразу же отклонил предложенную поправку. Гиммлер вернулся с подправленной версией, которая позволила бы Розенбергу издавать декреты – в соответствии с директивами Гиммлера. Розенберг снова возразил. Вежливо доложив фюреру о том, что ведутся «длительные обсуждения отношения полиции к новому порядку на Востоке», он ясно дал понять, что предложенные СС изменения для него были неприемлемы. Со временем борьба между Розенбергом и Гиммлером становилась все более напряженной.

Органы, занимавшиеся экономической эксплуатацией СССР, занимали особое место в конкурсе на власть. Министерство сельского хозяйства, министерство экономики, экономическое управление ОКБ под руководством генерала Георга Томаса и ведомства Германа Геринга – управление по четырехлетнему плану и особая полувоенная организация по эксплуатации Востока, Wirtschaftsstab Ost (Центральное торговое общество «Восток») – были заинтересованы в ограничении правомочий персонала Розенберга; все они были в разной степени не согласны с поддерживаемой им политикой.

К 10 декабря 1940 г. Верховное командование получило первый комплексный отчет о предполагаемом использовании восточных ресурсов. К февралю 1941 г. был набран штат «Ольденбурга» и была изложена его основная политика; это было кодовое название будущего торгового общества «Восток». Обозначая полномочия данной организации, генерал Томас «ясно дал понять, что она должна быть независимой от военных и гражданских администраций». Отчасти это было бюрократическое строительство империи, отчасти спрос был обусловлен рядом различных факторов. Не было ничего противоестественного в том, что конкретная организация, которой поручены вопросы экономической эксплуатации, поставит во главу угла свои собственные задачи. Но вермахт, Розенберг и Борман в кои-то веки сошлись во мнении: «Планы операций не должны подстраиваться под экономистов».