Клэр Малли - Шпионаж и любовь

Тэйлор был невысоким смуглым человеком «невероятных способностей» с «резкими чертами лица и методичностью привычек», его часто характеризовали как грубоватого или блестящего, или все вместе [14]. К тому времени, когда Кристина сформулировала свой план, включая предложенный ею маршрут и упоминание друзей-контрабандистов, которые, как она была уверена, снова ей помогут, она – как писал позднее один из ее товарищей по специальным операциям – «быстро устанавливала взаимопонимание с людьми редких и не всегда признаваемых обществом дарований» [15]. Тэйлор был впечатлен. «Она эффектно выглядит, хорошо одета и аристократична… Выяснилось, что она много лет посещала зимний польский курорт Закопане и всех там знает, – гласил его отчет. – Я действительно верю, что мы получили ПРИЗ» [16].

Кристина и вправду была для британцев настоящим подарком. Несмотря на невозможность перейти в контрнаступление, Великобритания имела множество причин поддерживать своих союзников. Всего за пять недель до начала войны, в июле 1939 года, польское шифровальное бюро в Варшаве передало описание принципов действия машины «Энигма» и соответствующее оборудование британской и французской разведкам – а это было жизненно важно для победы союзников на Западном фронте.

Но британская поддержка мотивировалась не благодарностью или необходимостью с честью сдержать обещания; должно быть, британцы надеялись подогреть подпольное сопротивление в Польше с целью организовать действия против Германии. Разведка в стране была разрозненной и ненадежной. Польские политические лидеры бежали за границу, но еще не сформировали правительство в изгнании. Отчеты Секции Д демонстрируют озабоченность тем, что поляки, отрезанные от Запада, могут прийти к заключению, что все их оставили, и потому надо сотрудничать с оккупантами. Кристина предлагала проект контрпропаганды на территории Польши; по ее словам, надо было «дать знать полякам, что Великобритания и союзники не забыли о них» [17]. Если у Кристины были сомнения насчет серьезности этой поддержки, она оставила их при себе. Однако, в отличие от британцев, она не боялась, что поляки смирятся с немецкой оккупацией; напротив, она опасалась, что жестокость нацистов обратит симпатии поляков к большевизму [18]. В любом случае, она считала, интересы Польши и Британии совпадают. «Мы приняли решение субсидировать некую мадам Гижицкую, – написано в документе Секции Д от 20 декабря 1939 года. – В дальнейшей корреспонденции эта дама будет упоминаться как мадам Маршан» [19]. Таким образом, Кристина Гижицкая, бывшая Геттлих, урожденная Скарбек, обрела первое из своих фальшивых имен.

На следующий день Кристина отправилась в Венгрию: перелетела из Лондона в Париж, затем поездом доехала до Будапешта. Ее перемещение было столь стремительным, что лицензию от МИ5 она смогла получить лишь в марте следующего года, то есть СИС позволил ей начать действовать, не подкрепив это официальными документами. Ее внесли в списки Департамента ЕН, теневой организации при Министерстве иностранных дел, размещавшейся в «Электра-Хаус» на набережной Темзы, одном из ключевых центров подрывной пропаганды. Был одобрен шестимесячный испытательный срок, «легенда», что Кристина – французская журналистка, а также контакты в Будапеште, базовые инструкции по использованию взрывчатки и стартовые двести пятьдесят фунтов, которые ей выплатили через банковский счет Войта (в пересчете на сегодняшний день это не менее двухсот тысяч фунтов), потратить которые она должна была «честно» [20]. Провожая жену на автобус, который вез ее в аэропорт, Ежи был растроган, заметив через окно, как «она пыталась скрыть слезы, текущие по щекам» [21]. Были слезы Кристины вызваны горем от разлуки с мужем или облегчением, что она, наконец, находилась на пути на родину, остается только гадать.

Кристина прибыла на холодный и мрачный вокзал Келети в Будапеште 21 декабря 1939 года, за четыре дня до Рождества и через три месяца после вторжения Гитлера в Польшу. Ее обрадовало то, что на улицах говорили и по-венгерски, и по-польски, но зима была одной из самых холодных за всю историю наблюдений; снег практически парализовал город, в некоторых местах достигая уровня крыш. Кристина поспешила по указанному ей адресу на Дерек Утца – крутой улице, которая вела вверх от реки в старую часть Буды, чуть не до вершины знаменитого холма Напеги, где некогда проводились казни. Квартира была крошечной, но с отдельной ванной комнатой, кухонькой, где можно было сварить кофе или чай – Кристина любила пить его с лимоном, но приходилось довольствоваться кислыми ломтиками зеленых плодов; комната была достаточного размера, с ситцевыми занавесками и большим диваном, который служил и кроватью. Утром горничная приносила ей завтрак, в остальное время Кристина ела в городе. Она повесила сменное платье и запасные туфли у двери – вот и все приготовления [27] Кристина говорила своей будапештской приятельнице Эрике де Боздари, что «не нужно больше двух платьев и двух пар туфель… по жизни надо путешествовать налегке… не нужен весь этот багаж и суматоха». См.: Mieczysftawa Wazacz (режиссер), No Ordinary Countess (2010). .