Пол Фишер - Кинокомпания Ким Чен Ир представляет

Син не хотел, чтобы сын ехал в Пхеньян, но и оставлять его в Сеуле не годилось. Син не доверял южнокорейским властям и был наслышан о том, как клеймят родственников тех, кто перебежал на Север, – а едва выйдет первый фильм, его и Чхве объявят перебежчиками. Нет уж, пусть лучше Чои Гюн живет за границей.

Между тем Син и Чхве умудрились закончить фильм 13 марта – на месяц раньше ими же назначенного срока. Син сообщил об этом Ким Чен Иру, и тот так обрадовался, что устроил специальный предпоказ в штаб-квартире партии через три дня.

Показ, говорил Син, для северокорейского кинематографа стал «историческим» событием. В тот вечер, когда в просмотровой здания ЦК ТПК погас свет, партийные кадры, включая тех, кто до недавнего времени управлял киностудией, узрели кино, какого им еще никогда не доводилось видеть. Экран посветлел, и в кадре появилась Гаага из документальных архивов, а затем сцены, снятые на студии «Баррандов» и на пражских улицах, изображавших голландский город. Впервые в северокорейском кино были использованы кадры с зарубежной натурой и европейские персонажи, сыгранные настоящими западными актерами. Их реплики дублировали на корейский – иностранной речи Ким Чен Ир все же не допустил, – и тем не менее впечатление было потрясающее. В конце вместо мгновенного затемнения поползли титры, где впервые же в северокорейском кинематографе поименно перечислялись актеры и члены съемочной группы. Самым крупным шрифтом значилось: «Режиссер Чхве Ын Хи под общим руководством Син Сан Ока».

Когда в зале зажегся свет, Ким Чен Ир был в экстазе.

– Фантастика! – бурлил он. – Прямо как в европейском кино!

Остальные зрители, европейского кино не видавшие никогда в жизни, громко его поддержали. Ким Чен Ир встал и под аплодисменты поблагодарил Сина и Чхве. Гости потянулись из просмотровой наверх в столовую, а Ким подошел и взял Сина за локоть. Любимый руководитель сиял. Его мечта создать киноиндустрию мирового класса, похоже, сбывалась.

– Когда фильм выйдет, – сказал он Сину, – куча народу обзавидуется.

«Видеосюжет меня потряс – сердце грохотало, я с трудом смотрел в экран», – позднее вспоминал Син. В гостиной пхеньянской виллы господин Кан в ярости жал на кнопку громкости японского телевизора. На экране мелькали фотографии Сина и Чхве в Северной Корее – те самые снимки, которые они пять месяцев назад отдали Кусакабэ.

– …и ее бывший муж, режиссер Син Сан Ок, – говорил ведущий, – исчезнувшие из Гонконга в 1978 году, были похищены Северной Кореей…

Камера показала письма Сина и Чхве к детям, оригиналы фотографий и даже пленку. Син узнал свой почерк на оранжевом ярлыке и коробку из-под кассеты с какой-то эстрадой, куда они упаковали запись разговора с Ким Чен Иром. Сердце ушло в пятки.

– …подтвержденные аудиозаписями и письмами, которые пара тайно передала родственникам в Сеул, – бубнил ведущий. – Сообщается, что по принуждению Северной Кореи Син и Чхве снимают фильм, который будет показан Ким Ир Сену в подарок на день рождения. В фильме очерняется Республика Корея и несколько крупных политических фигур…

Син перевел взгляд на Кана – тот кипел. Син был в ужасе. Предыдущие две попытки обвести похитителя вокруг пальца закончились тем, что Сина бросили в тюрьму и пытали. Теперь Ким Чен Ир его уж точно не пощадит.

После триумфального предпоказа «Посланника, который не вернулся» Син и Чхве приготовились к неизбежному потрясению, которое ждало мир, едва он узнает, что оба они, на пять лет исчезнув с лица земли, всплыли вновь, вместе работают на одного из отъявленнейших диктаторов и рекламируют снятый специально для него новый фильм.

От возвращения в кино кружилась голова, работа требовала сосредоточенности, и последние месяцы пролетели незаметно. Но Син и Чхве по-прежнему одержимо грезили о побеге и возвращении домой. Оба понимали, что путь один – как можно ближе подобраться к железному занавесу и ускользнуть на Запад. Реалистичных вариантов два: Берлин и Вена. Парадокс в том, что единственный шанс сбежать – убедить своего тюремщика, что они хотят остаться в Северной Корее. Но, похоже, Ким Чен Ир им поверит, только если они сначала убедят остальной мир. Если им нужна свобода передвижения, пора публично славословить режим.

Ким Чен Ир устроил второй предпоказ «Посланника, который не вернулся», на сей раз для отца в день рождения; приглашены были четверо европейцев, участвовавших в съемках, – Ким Чен Ир обещал доставить их в Пхеньян и собирался в их честь закатить особую пятничную вечеринку. Чтобы сделать Ким Ир Сену приятное, Син попросился в Ленинград – сделать несколько дополнительных кадров, от которых фильм станет еще краше. Ким Чен Ир разрешил, и в конце марта Сии, Чхве и съемочная группа минимального состава под бдительным надзором провели три дня в СССР, снимая барочный ленинградский квартал и старую корейскую дипломатическую миссию в центре. Дни были короткие, солнце вставало в десятом часу утра и садилось задолго до пяти вечера, было влажно и холодно, температура опускалась до минус десяти. В помещениях, по русской традиции, сильно топили, и Чхве, не привычная к таким перепадам, заболела. Билеты обратно в Пхеньян были на 29 марта, и Чхве Ик Кю отказался их менять. Поэтому он, Син и Каи вернулись в Северную Корею, а Чхве Ын Хи с другими кураторами осталась в СССР выздоравливать.