Пол Фишер - Кинокомпания Ким Чен Ир представляет

Он даже подумывал убежать посреди суеты и беготни Дня независимости. Полез из окна пхеньянской квартиры, где жил с наставником после «массовых игр», – толком высунуться не успел, как дверь распахнулась и вошла куратор.

– Вы куда это собрались? – заорала она.

– Я… ну, фейерверк хотел посмотреть, – промямлил Сии. Сердце колотилось в горле, по лицу катился пот. Кураторша быстренько втащила его в комнату.

«Отсюда не убежать, – наконец вынужден был признать Сии. – Попросту нет никакого способа».

Казалось бы, ежедневные киносеансы должны были облегчить жизнь киноману Сину, но из-за них время словно еще больше замедлялось. Северокорейские фильмы были чудовищны – и во всех одно и то же, снова и снова. После каждого просмотра заместитель директора велел писать критический разбор, и Син писал с позиций кинематографиста. Затем его неизбежно просили переписать «с точки зрения пролетариата». Просмотровая, где Син поначалу надеялся обрести убежище, теперь тоже его бесила.

Холодало, но Син все больше времени проводил на улице. Ему выдали зимний комплект – меховую шапку, зимние сапоги, – и Син проверял, хорошо ли они греют на ветру и морозе. И увлеченно наблюдал за машиной в переднем дворе.

У гостевого флигеля с утра до ночи стоял «бенц», а в «бенце» сидел шофер. После ужина он отправлялся в дом играть в карты с поваром и слугами, у которых закончилась смена. Играли они обычно где-то с восьми до одиннадцати, и проверить, как там автомобиль, шофер не выходил. К Сину в столовую доносился гомон картежников – смех, ругань, звон стаканов. Машина стояла чуть в стороне от флигеля, развернувшись к подножью холма и воротам возле озера, куда Син ходил каждый день. Шофер отправлялся ужинать и играть в карты каждый вечер.

И, что всего важнее, неизменно оставлял ключи в зажигании.

Частная собственность в Северной Корее противозаконна; личные автомобили, знак привилегированного и влиятельного положения, имелись только у партийных и тех, кому режим их дарил. Поэтому большинство людей даже не ездило никогда в автомобиле, а водить умели очень немногие. Чтобы стать шофером – а в КНДР это очень престижная профессия, – нужны были нейтральный или благонадежный сонбун и направление на годичные курсы, где преподавали теорию и практику вождения, устройство автомобиля и основы техобслуживания; после обучения вручали не водительские права, а диплом. По окончании курса большинство шоферов на три-пять лет назначались «помощниками шоферов» к более опытным коллегам и лишь затем получали собственное транспортное средство. С того дня, если они хорошо водили и ежегодно подтверждали диплом, им можно было не тревожиться о том, где заработать на жизнь.

И угона они тоже не боялись. Угнанную машину негде спрятать и некому продать. Все, кто умел водить, работали на партию; партия знала, где их искать. А тут машина стоит за бетонной стеной охраняемой территории. Чего бояться-то?

Син смотрел на ключ в зажигании. На ночном холоде изо рта вылетали облачка, в голове вихрились возможности. Вот же он, шанс. Безусловно это он.

– Зачем вам карта? – подозрительно сощурился заместитель директора.

Син откашлялся.

– Ну, мне трудно заучивать места боев, где Ким Ир Сен сражался с японцами. Особенно в Маньчжурии.

– Говоря об отце нации, обязательно надо добавлять «великий вождь».

– Извините. Короче, где великий вождь Ким Ир Сен сражался.

– Карту я вам принесу. Учитесь как следует.

– Есть, господин.

Во Владивостоке и Находке были японские консульства, а к 1 января 1979 года – о чем Сину в ночи сообщил радиоприемник у постели, настроенный на южнокорейскую частоту, – в Пекине откроется американское посольство. Син решил, что проще податься в Китай. Если удастся одолеть сто миль до Чонджу на северо-западе страны, потом через немногочисленные города добраться до реки Амноккан – естественной границы Кореи и Китая, – а потом как-нибудь перебраться на другой берег… Помнится, в конце тридцатых, когда он был маленький, японцы построили на Амноккане плотину Супхун – может, удастся перейти по ней. А потом сесть в поезд или пешком дойти по путям до Пекина. Если получится сбежать, рассуждал Син, северокорейцы, вероятно, решат, что он выбрал кратчайшую дорогу до Южной Кореи, и искать его будут на юге, а не на севере. Если повезет, поисковые партии обратятся к китайской границе лишь через пару дней. А к тому времени он уже будет очень далеко.