Пол Фишер - Кинокомпания Ким Чен Ир представляет

– Я умирала с голоду, – объяснила Кэтрин. – И решила, что пора меняться. Стала учить корейский. Тогда они ко мне потеплели – через месяц перевезли сюда и обращаются получше.

Кэтрин повезло. Большинство похищенных, если сопротивлялись или не приносили пользы, отправлялись в лагеря. В основном похищали случайных людей, отбирая жертв не по плану, а из соображений удобства – хотя порой крали тех, чьи имена пригодились бы режиму, как вышло с Сином и Чхве и не вышло с Пэк Кон У и его женой. Похищения как политический рычаг режим Ким Ир Сена использовал еще в годы Корейской войны. В самом начале военных действий Ким Ир Сен выпустил меморандум «О перемещении работников интеллектуальной сферы из Южной Кореи»: северокорейским солдатам разрешалось вламываться в частные дома и «репатриировать» конкретных граждан – в основном интеллигенцию, журналистов, студентов и чиновников, – дабы те работали в деревнях, на заводах и в кабинетах новой Корейской Народно-Демократической Республики. Таким образом в 1950–1953 гг. в Северную Корею насильно перевезли, по разным данным, от семи до восьмидесяти трех тысяч южнокорейцев. Вдобавок во время войны северяне похитили пятьдесят пять иностранцев – в основном дипломатов и журналистов; впоследствии их пришлось отпустить с уверениями, что Северная Корея всего лишь пыталась их «защитить». По окончании войны северокорейцам «не удалось репатриировать» от сорока до шестидесяти тысяч южнокорейских военнопленных. Историк Шила Миёси Джейгер пишет, что эти десятки тысяч военнопленных «остались в Северной Корее фактически на правах рабов.

Многие из них даже не знали, что подписано перемирие». После перемирия процесс замедлился, но не прекратился: по оценкам сеульского Корейского института национального объединения в период между 1953-м и 2005 годами в Северную Корею увезли еще четыре тысячи граждан Юга, «отчасти потому, что Северная Корея нуждалась в их знаниях и навыках».

Случались и менее драматические похищения – никаких тайных операций, войн и физических нападений. Иногда южнокорейские рыбаки чересчур близко подходили к северной разграничительной линии, и их «спасали» северокорейские моряки. «Спасенных» затем снимали в кинохронике и прославляли на улицах Пхеньяна как народных героев, а затем, когда они сослужили свою рекламную службу, отправляли в лагеря. Трудовая партия уверяла, что эти люди «предпочли остаться в раю трудового народа и не возвращаться в ад капиталистического Юга». Девяносто три тысячи этнических корейцев заманили в КНДР из Японии обещаниями всевозможных благ и привилегий; чиновники встретили их на берегу, послали заниматься тяжелым физическим трудом во имя республики и ютиться в государственных квартирах. Ни один так и не вернулся домой.

Для операций такого рода конец 1970-х несомненно стал «золотой эпохой». Причина проста: Ким Чен Ир. Любимый руководитель не имел военного образования, не учился шпионажу, не работал в разведке, ни разу не выезжал из страны, зато смотрел и обожал все фильмы про Джеймса Бонда. (Позднее он намекал Син Сан Оку, что подобное западное кино считает практически документальными драмами.) Он не имел представления о сборе информации, стратегическом планировании и прочей занудной шпионской повседневности. Однако похищения (которые его подчиненные проводили все семидесятые), покушения (едва Ким Чен Ир возглавил иностранную разведку в 1974-м, его люди устроили покушение на Пак Чон Хи, а затем, в 1983-м – смертоносный Рангунский теракт), инфильтрация (его агенты все семидесятые и восьмидесятые не прекращали попыток внедриться в Южную Корею с моря и через тоннели под демилитаризованной зоной) и терроризм (вспомним теракт 1986 года в аэропорту Кимпхо, где погибли пятеро, а также захват и подрыв самолета «Корейских авиалиний» 1987-го, где погибли все)… по-видимому, Ким Чен Ир считал, что человеку его положения и амбиций приличествуют вот такие секретные операции.

«Секретные операции Ким Чен Ир обожал », – свидетельствует Хван Джан Ёп. «Похищения активно организовывались все 1970-е, – прибавляет бывший северокорейский оперативник Ан Мён Джин. – Едва в 1974-м его назначили преемником отца, Ким Чен Ир взялся руководить партийным отделом, занимавшимся внедрением в Южную Корею… Он распорядился обучать агентов идеально выдавать себя за местных, а в наставники им брать южнокорейцев. Поэтому стали систематически похищать японских, южнокорейских, арабских, китайских и европейских граждан. В Военном университете нам это преподносили как пример успехов Ким Чен Ира в повышении уровня инфильтрации». Некоторых японцев похищали для того, чтобы они преподавали будущим оперативникам язык и «культуру», обучали прикидываться местными на вражеской территории; других – для того, чтобы северокорейские шпионы затем пользовались их документами. Женщин похищали за красоту, а если они хорошо работали, их выдавали замуж за японских террористов, проживавших в Северной Корее. Страдали и те, кого не тронули, – семьи и друзья похищенных. Их близкие исчезали внезапно и навеки, их судьба навсегда оставалась загадкой.