Дэвид Маккаллоу - Братья Райт. Люди, которые научили мир летать

В новой книге популярного британского романиста Герберта Уэллса была ужасающая иллюстрация, изображающая объятый пожарами после воздушной бомбардировки Нью-Йорк. «Теперь нет безопасных мест – мест, где был бы мир, – писал Уэллс. – Война приходит по воздуху, по ночам с неба падают бомбы. Мирные люди выходят по утрам из дому и видят у себя над головой воздушный флот, а корабли летят, расплескивая смерть, расплескивая смерть!»

До сих пор братья особо не обдумывали подобную возможность, во всяком случае если судить по тому, как мало они писали или говорили об этой проблеме.

Дома, в Дейтоне, царило невиданное ранее воодушевление, и особенно в доме 7 по Хоторн-стрит, о чем Кэтрин доложила Уилбуру в длинном письме, которое она написала в воскресенье.

«Орв телеграфировал после того, как совершил длительный полет в среду утром… Наш телефон непрестанно звонил весь вечер. Каждый хотел сказать что-нибудь приятное. Я наконец добралась до кровати и только задремала, как меня разбудил звонок в дверь… Я подпрыгнула и уже спустилась до половины лестницы, когда поняла, что делаю. Я увидела человека, стоящего перед входной дверью, поэтому склонилась к замочной скважине и спросила: „Что случилось?“ – „Я из „Джорнал“ и хотел бы поговорить с мистером Райтом. У меня есть телеграмма, которая, я думаю, будет ему интересна“. Меня это немного напугало, потому что он вел себя так, будто не хотел говорить мне. Тогда я спросила: „О чем эта телеграмма?“ Он ответил, что в „Джорнал“ пришла телеграмма, в которой говорится, что Орвилл Райт совершил рекордный полет. Когда он сказал это, я поняла, что это тот самый молодой идиот, который уже был здесь раньше, чтобы взять интервью у папы, и не вернул фотографию, которую Нетта одолжила ему. Поэтому я сказала: „Вы не увидите отца. Он слишком стар для того, чтобы его поднимали в такой поздний час. Мы узнали обо всем еще сегодня до полудня“. Забавно, что у него действительно была новость – о втором длительном полете, – а я не стала ждать, пока он сообщит мне ее. Я пошла в спальню и, пока шла по лестнице, слышала, как он говорит в замочную скважину. Следующим утром я нашла фотографию, которую он брал, засунутую за дверной косяк. Не стоило ему будить меня так поздно! Я заснула только через час».

Дом Райтов посетил мэр города. Он хотел создать комитет по организации торжественной встречи братьев. Люди были без ума от этой идеи.

«Разве Орву не повезло с двигателем? [продолжала она] Боюсь, что твое здоровье, а также твой двигатель не дают тебе добиться максимального результата. У тебя все вполне хорошо, но мы знаем, что ты давно бы совершил часовой полет, если бы у тебя были такие же возможности, как у Орва. Но раз ты его не совершил, то я рада, что Орв сделал то, что он сделал, – чтобы заткнуть вечных критиканов. Мы каждый день надеемся на то, что узна́ем о твоем рекорде. Мы понимаем, что существует какая-то причина, по которой тебе это не удается, и потому беспокоимся о твоем здоровье. Те ожоги были намного серьезнее, чем мы думали. Это ослабляет тебя, у меня нет никаких сомнений. На всех фотографиях ты выглядишь очень худым».

Кэтрин решила, что епископу следует поехать в Вашингтон, чтобы посмотреть, как летает Орвилл. Она бы тоже поехала, но у них не было денег на двоих.

«Ты полагаешь, что мы могли бы наскрести наличность? У папы есть лишь около сотни долларов».

Епископ любил читать поучения о тщетности стремления к славе. «Наслаждайся славой, пока она не прошла, потому что я осознал пустоту ее трубных звуков», – написал он Уилбуру и процитировал любимые строки из стихотворения ирландского поэта Томаса Мура:

Так проходит веков горделивая слава,

Так минувшего молкнет и слава, и гром [6].

Но, как и тысячи вашингтонцев, он желал увидеть Орвилла в деле. «Он все равно хочет ехать», – написала Кэтрин.

В то же воскресенье, 13 сентября, по другую сторону Атлантики Уилбур писал Орвиллу о том, какую сенсацию он, Орвилл, произвел в Европе. «В течение нескольких дней газеты были полны репортажей о твоих потрясающих полетах, и если всего неделю назад я считался воплощением совершенства, то теперь мне не колеблясь говорят, что я – всего лишь "недотепа", и что единственный настоящий летчик – это ты. Такова слава».

Длительность самого долгого полета Уилбура в Камп д´Авуре до настоящего времени составляла немногим больше 21 минуты, и всего неделю назад Леон Делагранж совершил самый продолжительный полет в Европе, продержавшись в воздухе чуть менее получаса.