Дэвид Маккаллоу - Братья Райт. Люди, которые научили мир летать

Не собираясь тратить время попусту, Берг сразу сообщил Уилбуру, что вероятность заключить сделку в Англии невелика и потому чем раньше они отправятся во Францию, тем лучше. Основные усилия будут направлены на Париж. Кроме того, оказалось, что они расходятся во мнении по поводу того, с кем лучше иметь дело в первую очередь – с правительством или с частными лицами. Берг склонялся в пользу частных лиц. При всем том оба были согласны, что будет полезнее не привлекать особого внимания к пребыванию Уилбура в Европе, по крайней мере пока.

В заключение своего длинного отчета Чарльзу Флинту Берг отмечал, как он доволен поведением и складом ума Уилбура. «Он внушает большое доверие, – писал Берг, – и я уверен, что он станет исключительно веским доводом».

Что думал в тот момент о Берге Уилбур, неизвестно. Несмотря на то что они были соотечественниками-американцами примерно одного возраста, их биографии и жизненный опыт разительно отличались. Родившийся в еврейской семье в Филадельфии и выросший в Нью-Йорке, Берг обучался в частных школах, после чего его отправили продолжать образование в Европу. Он выучился на инженера в Льеже в Бельгии. С тех пор он стал первопроходцем в производстве пистолетов, пулеметов, автомобилей и подводных лодок. Он работал на оружейном заводе компании «Кольт» в Хартфорде, штат Коннектикут, держал собственное бюро по продажам в Париже и провел три года в России, получив от царского правительства заказ на строительство десяти субмарин.

Если Уилбур был сухощав и одет в помятый костюм, то Берг был коренаст и выглядел безукоризненно. Он бегло говорил на нескольких языках и имел хорошие связи в высших сферах по всей Европе. Несмотря на то, что торговцев оружием – «торговцев смертью» – многие предавали анафеме, его, похоже, любили и уважали почти все. Берг и его жена Эдит, тоже американка, жили в Париже много лет, и французы были о нем высокого мнения. В 1901 году он стал кавалером ордена Почетного легиона.

По пути из Лондона в Дувр, а затем через Ла-Манш к Уилбуру и Бергу присоединился еще один представитель Флинта, Фрэнк Кордли. Они прибыли в Париж вечером 27 мая, когда еще было светло, и поселились в фешенебельном отеле «Лё Мёрис» на улице Риволи.

«Дворец Тюильри и Лувр находятся всего в паре кварталов налево от нас, – сообщил Уилбур Кэтрин и всей семье тем же вечером. – Вандомская колонна расположена позади нас, а площадь Согласия и Триумфальная арка – дальше в сторону Елисейских Полей. Мы находимся в самой красивой и интересной части города».

Кроме того, его отель был одним из самых фешенебельных в Париже, если не во всей Европе. «Новый отель "Лё Мёрис"», как его называли, только что открылся после большого ремонта. Старый «отель королей» стал еще роскошнее, чем прежде. Убранство и кухня его ресторана считались теперь лучшими в городе, а сам ресторан – местом «демонстрации мод». На новом лифте можно было подняться в сад на крыше и наслаждаться панорамными видами Парижа, с которыми мало что могло сравниться. Прекрасные виды открывались также из номеров, выходящих на улицу Риволи. Один из них, номер 329, Харт Берг зарезервировал для Уилбура.

«Остановитесь в Париже и насладитесь его шармом и свежестью прекрасных летних ночей под сверкающим небом, усыпанным звездами, – говорилось в рекламе „Лё Мёриса“. – Свет электрических фонарей струится сквозь маленькие абажуры, цветы источают ароматы. Мы находимся всего в нескольких шагах от площади Согласия, но кажется, что мы далеко отсюда, в городе мечты».

Уилбур ничего не писал о террасе на крыше и великолепных хрустальных люстрах в центральном зале ресторана или о роскошной ливрее, в которую был одет лифтер. Интересно, что во всех своих письмах, посвященных пребыванию в Париже, он никогда не упоминал о своем шикарном номере. Вероятно, не хотел возбуждать зависть в оставшихся дома и давать другим повод для подозрений в том, что его подкупили, предоставив такие условия проживания. Если бы не почтовая бумага с указанием названия гостиницы, на которой он писал письма домой, никто не узнал бы, где он живет.

Ни словом не упомянул Уилбур и о парижских женщинах, показах мод, магазинах, опере, театре или французах в целом, а также об американских туристах, которых было очень много.

То, что он писал о последующих днях, не считая рассказов о взаимодействии с Бергом, Кордли и французами, касалось великих архитектурных творений и шедевров живописи. Оказалось, что Уилбур проявлял огромный интерес к архитектуре и живописи. До сих пор считалось, что он этим не интересовался. Возможно также, что он считал себя обязанным писать об этом.