Зак О’Малли Гринберг - Три короля. Как Доктор Дре, Джей-Зи и Дидди сделали хип-хоп многомиллиардной индустрией

«Мы прозвали его Кёртис Блоу [108] Blow – слэнговое обозначение кокаина. по двум причинам, – говорит Симмонс, лысый, уверенный в себе основатель лейбла Def Jam, который начал карьеру с того, что стал менеджером этого рэпера. – Он продавал поддельный кокаин… и его дурь была получше травы» [109] Его дурь была получше травы: Расселл Симмонс, интервью автору, апрель 2016 года. .

Чуть ли не за вечер Блоу и Симмонс прошли путь от очереди в Fever до VIP-гостей заведения. Это случилось, когда вышел праздничный хит Блоу «Christmas Rappin» – буквально через несколько недель после того, как Sugarhill Gang показали миру хип-хоп. («Когда вышел „Rapper's Delight“, у нас уже был готов „Christmas Rappin“, – объясняет Симмонс. – Мы чувствовали, что нас обокрали».) Когда песня Блоу начала греметь в клубах, менеджер британского лейбла Mercury Records, входившего в состав PolyGram, отыскал его и подписал с ним контакт на 10 тысяч долларов. Так впервые в истории рэп-исполнителя подписал мейджор-лейбл.

К началу 1980-х хип-хоп прочно обосновался на Восточном побережье. На Западе все только начиналось.

Андре Ромелл Янг родился 18 февраля 1965 года – он самый старший из трех королей. Среднее имя мальчик, который позже станет Доктором Дре, получил в честь вокальной группы, где пел его семнадцатилетний отец Теодор, – The Romells. Матери Дре Верне было всего пятнадцать, когда у нее родился первый сын. Она вышла замуж за Теодора, когда они учились в старших классах. Союз был непрочным и распался, еще когда Дре был младенцем, как рассказывает она в мемуарах «Долгая дорога из Комптона». Верна растила Дре одна в городе Комптоне, округ Лос-Анджелес.

«Андре обожал слушать музыку еще совсем маленьким, – пишет она. – Он лежал довольный и оглядывался, будто искал, откуда идет звук» [110] Он лежал довольный и оглядывался, будто искал, откуда идет звук: Verna Griffin, Long Road Outta Compton, Da Capo Press, Philadelphia (2008), с. 47–49. .

На детстве Дре отразилась суровая реальность упадка американских городов середины века – так же, как было с Джеем-Зи, Дидди и их предшественниками. Роберту Мозесу не пришлось разрушать городскую структуру Лос-Анджелеса; как писал романист Томас Пинчон [111] Писал романист Томас Пинчон: Thomas Pynchon, The Crying of Lot 49, Bantam Books, New York (1966), с. 12. , он был «не столько городом, сколько конгломератом различных проектов: районов стандартной застройки, кварталов, построенных по жилищному займу, торговых зон – и все они располагались вдоль дорог, ведущих к автостраде» [112] Томас Пинчон, «Выкрикивается лот 49» – цитируется в переводе Н. Махлаюка, С. Слободянюка. .

Несмотря на хаотичность длинных маршрутов, Лос-Анджелес подчинялся общему для других американских городов ключевому принципу устройства – неявному институциональному расизму от Федеральной администрации жилищного строительства. ФАЖС настоятельно рекомендовала домовладельцам не продавать собственность нежелательным этническим группам. «Для поддержания стабильности в районе необходимо, чтобы собственность переходила представителям одной социальной и расовой принадлежности», – объяснялось в методичке, выпущенной ФАЖС в 1938 году [113] Объяснялось в методичке, выпущенной ФАЖС в 1938 году: Douglas S. Massey and Nancy A. Denton, American Apartheid: Segregation and the Making of the Underclass, Harvard University Press, Cambridge, Massachusetts (1993), с. 54. . В 1920-х в Лос-Анджелесе муниципальные группы (включая ту, что без тени смущения назвалась Антиафриканской жилищной ассоциацией) использовали так называемые ограничительные ковенанты, чтобы отгородить вплоть до 95 % городского пространства от черных и азиатских семей. Так продолжалось до 1948 года, когда Верховный суд запретил подобные практики, но к тому моменту большая часть города уже была размечена расовыми границами [114] Уже была размечена расовыми границами: Mike Davis, City of Quartz, Verso, London (1990), с. 161–162. .

Комптон расположен между даунтауном Лос-Анджелеса и портовым районом Лонг-Бич, поэтому как жилой район чуть меньше пострадал от ограничительных условий. Район привлекал средний класс этнических меньшинств, обещая по пальмовому дереву в каждом дворе – «черная американская мечта», как говорит закадровый голос на Compton, альбоме Доктора Дре 2015 года.

Из-за миграции «цветного» населения белые семьи с расовыми предубеждениями переехали, выстроив неофициальное деление внутри района. Капитал тоже утек. Обычная для середины столетия практика «красной черты», когда банки и другие организации отказывались инвестировать в районы, населенные преимущественно меньшинствами, разрушила финансовую основу и инфраструктуру Комптона. К началу 1980-х число жителей Лос-Анджелеса с годовым доходом ниже 15 тысяч долларов выросло на треть, а тех, чьи личные доходы достигали 50 тысяч долларов, стало больше почти втрое; средний же класс сократился вдвое [115] Промежуточный средний класс сократился вдвое: Там же, с. 7. . В результате крэк-эпидемии (подробнее об этом позже) Комптон стал кишащим бандами центром наркобизнеса с самым высоким процентом убийств на душу населения в США [116] С самым высоким процентом убийств на душу населения в США: Dr. Dre, «Intro», Compton, Aftermath/Interscope Records, 7 августа 2015 года. .