Анонимный автор: Секретный футболист. Изнанка футбольного мира

Ребенком я играл в футбол дни и ночи напролет – я имел привычку брать с собой мяч даже в кровать, так что по пробуждении я мог чеканить его еще перед тем, как пойти в школу. Каждый день после уроков я просматривал кассету «101 великий гол» (ту самую с Бобби Чарльтоном на обложке), вычеркивая из списка каждый удар, который мне удавалось воссоздать либо в парке, либо на заднем дворе, где стояли два идеальных каштановых дерева, обеспечивавших простор для исполнения таких же дальних ударов, как у превосходного Эмлина Хьюза из «Ливерпуля» (не могу вспомнить номер того гола, но он был моим любимым, потому что на записи можно было слышать, как Хьюз орет во всю глотку, радуясь забитому мячу).

Вот почему я хотел играть в футбол: он предлагал мне возможность урвать кусочек славы и счастья и сбежать от занудной мирской жизни, что текла в маленьком городке, где я вырос. Моей главной целью была победа на чемпионате мира. У меня был альбом со стикерами Panini за 1986 г., который мне купил отец, и я с увлечением разглядывал всех этих иностранных игроков в разноцветной форме – звезд вроде Сократеса или Раца из России, Румменигге и, конечно же, Марадоны. Этот альбом показал мне дверь в большой дивный мир, и я попался на крючок. Много лет спустя одного из моих партнеров вызвали в сборную Англии; он был первым игроком из числа моих знакомых, кто добился подобного. То был волнующий момент для всех, и мне не терпелось расспросить у него, каково это. «О, это круто, кореш, – сказал он мне. – Тебе дают 50 тысяч за одни только имиджевые права».

Я не могу выразить то, насколько счастливым делала меня игра в футбол в детстве. Иметь возможность выйти на улицу и пинать мяч целыми днями, воображая себя Иэном Рашем или Гленном Ходдлом, было лучшим ощущением в жизни. Но хотя я и был поглощен футболом, отец взялся за мое образование не только в том, что касалось его любимой игры. Узкий круг лиц, которые в курсе, что я – Секретный футболист, задавали мне один и тот же вопрос: откуда в моих колонках эти странные, иногда совсем неочевидные обороты? Ответ – из богатой отцовской коллекции литературной классики, включавшей в себя книги Шекспира, Диккенса и Джойса, а также из оригинальных виниловых пластинок великих музыкантов, вроде «Beatles», «Pink Floyd», Дилана, «The Rolling Stones» и т. д. Пока некоторые из моих друзей уезжали в отпуск на курорты, отец не думал ни о чем другом, кроме поездки на две недели в Данию, на ферму. По пути он слушал вдохновленный наркотиками рок-н-ролл, а мы читали классическую литературу, сидя на заднем сиденье. Будучи десятилеткой, я бунтовал против этого порядка, не считая его нормальным. Но я бы ни за что в жизни не изменил его.

Не то чтобы я был академиком. Недавно я нашел один из старых школьных отчетов обо мне, в котором написано: «…не слушает и упускает ключевые рекомендации, что ведет к его отставанию от класса». Последующее улучшение концентрации только подчеркнуло мою поразительную неспособность придавать хоть какое-то значение тому, что говорилось в школе. Футбол был единственным, чем я хотел заниматься: будь на дворе утро, полдень или глубокая ночь, и я был убежден, что смогу добиться успеха. Родители подстегивали меня, мотивируя делать футбольную карьеру, и каждые выходные возили меня на матчи. Я играл за лучшие местные, окружные команды, а также за команды графства и за собственную школу. Я был известен как один из талантливых игроков, которые в то время появлялись тут и там. Кое-кто из них впоследствии стал профессионалом, другие сменили футбол на уважаемую работу, а третьи, вроде меня самого, понятия не имели, что делать в этой жизни, если мечте о футбольной карьере никогда не суждено будет сбыться. И с течением времени перспектива играть на профессиональном уровне стала казаться такой же призрачной, как надежда запустить руку чуть выше внутренней стороны бедра Кейт Брукс на наших школьных уроках по науке.

В возрасте около пятнадцати-шестнадцати лет кое-кого из моих партнеров взяли в профессиональные клубы. Самым главным из них был парнишка, подписанный академией «Тоттенхэма» (его отчислили оттуда двумя годами позднее). Я и сам проходил просмотры и в целом показывал себя хорошо, но скаутами в моей стране были не тренеры и не менеджеры. Когда бы я ни приходил на такие просмотры, мальчишек ростом чуть выше метра моментально закидывали гнить на фланг, тогда как те, что были немного выше остальных, оказывались в центре обороны, несмотря на то, что они говорили скаутам, что их привычная позиция – в центре полузащиты или в нападении. Какое-то время спустя это повторялось. Это бесило меня, но что более важно, это раздражало папу, которому приходилось возить меня на другой конец страны, чтобы наблюдать за тем, как его сын час играет правого защитника, а потом еще пятнадцать минут на левом фланге.