Роберт Роупер - Набоков в Америке. По дороге к «Лолите»

Если не обращать внимания на старомодные красивости, можно зримо представить себе эту картину. Майн Рид со всем его молодечеством, безусловно, из тех писателей, кто рассказывает в точности то, что видит своими глазами.

На следующей странице мы читаем:

Ландшафт, если только его можно так назвать, изменился, но не к лучшему. Все по-прежнему черно до самого горизонта. Только поверхность уже не ровная: она стала волнистой. Цепи холмов перемежаются долинами. Нельзя сказать, что здесь совсем нет деревьев, хотя то, что от них осталось, едва ли можно так назвать. Здесь были деревья до пожара – алгаробо, мескито и еще некоторые виды акации росли здесь в одиночку и рощами. Их перистая листва исчезла без следа, остались только обуглившиеся стволы и почерневшие ветки.

В автобиографии “Другие берега” Набоков отмечает, что во “Всаднике без головы” есть “проблески таланта”. Наглядные описания, выполненные с естественнонаучной точностью – экзотические названия “алгаробо” и “мескито” употреблены тут исключительно к месту, – очень нравятся определенного склада читателям, в том числе многим мальчишкам.

Спустя еще несколько страниц на выжженной равнине показывается фигура:

Застывшие на вершине холма лошадь и всадник представляли собой картину, достойную описания. Породистый гнедой конь – даже арабскому шейху не стыдно было бы сесть на такого коня! – широкогрудый, на стройных, как тростник, ногах; c могучим крупом и великолепным густым хвостом. А на спине у него всадник… прекрасно сложенный, с правильными чертами лица, одетый в живописный костюм мексиканского ранчеро: на нем бархатная куртка, брюки со шнуровкой по бокам, сапоги из шкуры бизона с тяжелыми шпорами, ярко-красный шелковый шарф опоясывает талию; на голове черная глянцевая шляпа, отделанная золотым позументом.

Это – герой романа, храбрец Морис Джеральд (“как выясняется впоследствии к сугубому восхищению Луизы… – сэр Морис Джеральд”, – уточняет Набоков). В своих произведениях – а это семьдесят пять романов плюс журналистские репортажи – Майн Рид уделяет большое внимание костюмам персонажей. Его герои брутальны и резки, однако при этом по-своему изысканны и чертовски притягательны для женщин:

А из-за занавесок кареты на всадника смотрели глаза, выдававшие совсем особое чувство. Первый раз в жизни Луиза Пойндекстер увидела человека, который, казалось, был реальным воплощением героя ее девичьих грез. Незнакомец был бы польщен, если бы узнал, какое волнение он вызвал в груди молодой креолки.

В “Других берегах” Набоков вспоминает, как они с двоюродным братом Юрием Рауш фон Траубенбергом разыгрывали сцены из Майн Рида, совершенствуясь в искусстве держать себя по-ковбойски невозмутимо. Не стоит, видимо, искать истоки набоковского высокого штиля в приключенческих романах его отрочества, и все же свой след в его книгах они оставили: с романами Набокова их роднит восхищение природой Северной Америки, ее зовущими к приключениям просторами; естественнонаучная терминология, экзотическая чувственность и та пристальность писательского взгляда, которая позволяет отметить, что прямо над головой небесная лазурь кажется темнее, чем у горизонта. “Бывшее у меня издание (вероятно, лондонское), – пишет Набоков, – осталось стоять на полке памяти в виде пухлой книги в красном коленкоровом переплете”. Примечательно, что это был “несокращенный и довольно многословный оригинал”, а не “упрощенный перевод”, которым приходилось довольствоваться Юрию и другим русским мальчишкам, не владевшим в достаточной мере английским языком. Заглавную картинку, “как бы выгоревшую от солнца жаркого отроческого воображения, я вспомнить не могу, – пишет Набоков, – …вместо той картины вижу в окно ранчо всамделишную юго-западную пустыню с кактусами, слышу утренний, нежно-жалобный крик венценосной Гамбелевой куропаточки и преисполняюсь чувством каких-то небывалых свершений и наград” 14 .

Американский литературный агент Набокова Алтаграция де Жаннелли трудилась не покладая рук. Судя по ее письмам, она стучалась во все двери, пытаясь пристроить в печать романы Сирина, написанные под заметным влиянием Джойса и Пруста. В августе 1936 года де Жаннелли писала Набокову:

Прикладываю пару откликов на ваши книги. Не принимайте их близко к сердцу – где-нибудь непременно есть нужный нам человек, и рано или поздно мы его отыщем:

“4 августа 1936 г.

Вынуждены уведомить вас, что издательство Houghton Mifflin Company не имеет возможности опубликовать присланную вами рукопись”.