Нассим Николас Талеб: Рискуя собственной шкурой. Скрытая асимметрия повседневной жизни

Цицерон повторяет вопрос, возникший в споре двух древних стоиков: «Если человек намеренно продает скоропортящееся вино, должен ли он известить об этом покупателей?» Современный мир отвечает на этот вопрос, склоняясь к прозрачности, причем благодаря не столько регуляциям, сколько деликтному праву, которое позволяет нам подать в суд на обманувшего нас продавца. Напомним, деликтное право ставит на кон шкуру продавца – вот почему корпорации его поносят и ненавидят. Но и у деликтного права есть побочные эффекты: его нельзя использовать наивно, проще говоря, им нельзя манипулировать. Как мы увидим в обсуждении визита к врачу, иногда им манипулируют.

Шариат, особенно сфера исламского права, регулирующая финансовые сделки, интересует нас постольку, поскольку в нем сохраняются утраченные средиземноморские и вавилонские методы и практики; не будем раздувать эго саудовских принцев. Шариат существует на пересечении греко-римского права (как известно, народы на семитских территориях контактировали со школой правоведов в Берите [30] Берит (Berytus) – римская колония, ныне Бейрут, столица Ливана. – Прим. перев. ), правил финикийской коммерции, вавилонского законодательства и торговых обычаев арабских племен; он представляет собой хранилище древних семитских и средиземноморских знаний. Я рассматриваю шариат как музей истории идей о симметрии в сделках. Шариат устанавливает запрет на гарар, и этот запрет достаточно силен, чтобы искоренить гарар в любой сделке. Этот исключительно сложный термин из теории принятия решений не существует на английском; гарар – это и неопределенность, и жульничество. Лично я думаю, что это нечто за пределами информационной асимметрии между агентами: неравенство в неопределенности . Говоря проще, цель сторон сделки – быть в одинаково неопределенном положении, чтобы итог был одинаково случаен, а значит, асимметрия эквивалентна краже. Более ясное определение:

Одна сторона сделки не должна быть уверена в результате, если другая сторона в нем не уверена.

У гарара, как и у любого формального конструкта, есть недостатки, и он так или иначе слабее подхода Антипатра. Когда одна сторона сделки точно знает, чем та обернется, она нарушает закон шариата. Но если асимметрия слабая, например, кто-то обладает инсайдерской информацией, которая дает преимущество на рынке, это не гарар, ведь неопределенность для сторон сохраняется, цена сформируется в будущем, а будущее ведает только Бог. И вместе с тем продавать дефектный продукт (когда дефект абсолютно точно есть) по шариату незаконно. Информация продавца зерна на Родосе из моего первого примера под гарар не подпадает, а второй случай, с портящимся вином, – подпадает вполне.

Как мы видим, проблема асимметрии столь сложна, что разные школы дают разные этические решения. Давайте посмотрим, что нам посоветует Талмуд.

Еврейская этика здесь ближе к Антипатру, чем к Диогену, и требует прозрачности. Это требование касается не только собственно товара, но, может быть, и того, что на уме у продавца, того, что он знает в глубине души . Средневековый рабби Шломо Ицхаки (он же Соломон, сын Исаака), известный как Раши, передает следующую историю. Рав Сафра, живший в III веке вавилонский ученый, а также активный торговец, выставил на продажу некие товары. Когда он молился, пришел покупатель, предложил приобрести товар по начальной цене; поскольку молившийся рав не отвечал, покупатель поднял цену. Однако рав Сафра не собирался продавать товар по более высокой цене – и считал, что обязан придерживаться первоначального намерения . Теперь вопрос: должен ли рав Сафра продать товар по начальной цене – или может согласиться с более высокой?

Подобная полная прозрачность не абсурдна, и она нередко встречается в моем прежнем мире трейдерства, который со стороны кажется миром торговцев-головорезов. Сам я, будучи трейдером, сталкивался с такой проблемой часто – и в дискуссии встану на сторону рава Сафры. Применим логику. Вспомните о жадности сбывавших активы агентов по продажам. Иногда я предлагал что-то на продажу за, скажем, пять долларов, но с клиентом общался агент по продажам, и он возвращался с лучшим предложением: $5,10. В этих десяти центах было что-то неправильное. Стабильным такой бизнес не назовешь. А если позднее до покупателя дойдет, что первая цена была пять долларов? Позор не смоет никакое вознаграждение. Завышать цену так же скверно, как «набивать» покупателя плохим товаром. Вернемся к раву Сафре: что, если бы он продал товар одному клиенту по завышенной цене, другому – по начальной, а покупатели оказались бы знакомы? Или были бы агентами одного и того же клиента?