Ричард Хэк - Герцогиня смерти. Биография Агаты Кристи

Почему вдруг Клара решила, что не стоит младшую дочку учить чтению раньше восьми лет? Об этом домашние предания умалчивают. Известно только, что миссис Миллер всегда руководствовалась своей интуицией, уверенная в собственной правоте. Теперь ей казалось, что чтение испортит ребенку глаза. И переубедить ее было невозможно, хотя старших детей она приобщила к чтению, едва те научились держать в руках книгу.

Запрет на чтение был не единственным. Когда Клара лежала в гостиной на кушетке, набираясь сил после родов, ее порой озаряли и другие истины. Например, эта: нельзя отдавать ребенка в руки учителей, которые нещадно муштруют своих несчастных питомцев. А еще она распорядилась, чтобы Агату обували в высокие, туго зашнурованные ботинки (чтобы ножки были прямыми), платья, напротив, были свободными, чтобы не мешали росту, а на улицу ее выводили непременно в соломенной шляпке или в панаме, солнце ведь такое коварное.

Итак, Няне был дан строгий наказ: книги убирать подальше, чтобы Агата не могла до них добраться. Легко сказать, ведь в Эшфилде было море книг, кругом полки, полки, да еще целая библиотека, в основном с античной литературой, которую Фредерик очень любил. И вот однажды Агата забрела в тесную кладовку при классной комнате, где и обнаружила книжку, то есть восхитительный запретный плод: “Ангел любви” детской писательницы Л.T. Мид, эту историю для юных барышень Монти подарил в 1885 году Мэдж на Рождество.

Спрятав добычу под длинным шерстяным жилетом, Агата прошмыгнула мимо классной, спустилась в холл, тихонечко прошла мимо комнаты, где прилегла поспать Клара, потом юркнула в дверь рядом с буфетной и на цыпочках прокралась к выходу. А оттуда – уже бегом на поляну, к “дереву Мэдж”. Свидетелем преступления был только терьерчик Тони, весело несшийся следом, уверенный, что хозяйка придумала для него новую игру. Но как только Агата расположилась на ветке и раскрыла толстую, в двести страниц, книжку, все игры были забыты. Она водила пальцем по строчкам, пытаясь осилить слова.

Ее “страшную тайну” еще долго бы никто не узнал, но месяца через два-три Няня зачем-то подошла к этой пихте и услышала… голос Агаты, рассказывавшей самой себе про какую-то школьницу. Она ее окликнула, и из гущи ветвей на перепуганную нянюшку свалилась книга, а потом выпрыгнула и сама Агата. Вид у этой негодницы был виноватый, но и очень довольный. Девчушка скакала вокруг Няни с ликующими воплями:

– А я умею читать, а я умею читать!

В тот же день Няне пришлось сообщить печальную новость хозяйке.

– Боюсь, мэм, мисс Агата все ж таки выучилась читать, – скорбным голосом доложила она, протягивая Кларе изрядно потрепанную книжку.

Клара изумилась, потом подняла руки вверх, сдаваясь. И велела принести в классную комнату книги, всякие, и старые, и новые.

– Раз Агата умеет читать, пусть читает что хочет.

Мама разрешила, и пятилетняя Агата вскоре читала запоем, открывая для себя новые миры. Книг было столько, что она даже не успевала испугаться обилию незнакомых слов и понятий, главное —успеть все прочесть и постичь. Специальные книжки для малышей она вообще не раскрывала, сразу набросившись на романы Диккенса, на истории Эдгара По, на Льюиса Кэрролла и Киплинга. Агате очень полюбились книги Мэри Луизы Моулсворт, которую тогда называли “Джейн Остин для детской”, она по нескольку раз их перечитывала: “Часы с кукушкой”, “Расскажи мне сказку”, “Комната с гобеленом”, “Резные львы”.

Читать было гораздо проще, чем выводить буквы и цифры. У Агаты не хватало терпения, Няня так медленно диктовала, такие долгие делала паузы. Вскоре учительские полномочия были переданы мистеру Миллеру. Он занимался с ней по часу в день, сразу после завтрака и вечером, перед тем как отправиться в клуб. Она послушно усаживалась на широкие колени уже погрузневшего отца, касаясь затылком его бороды, пахнувшей табаком и еще почему-то мокрыми хризантемами.

Да, в конце концов, уроки чистописания и арифметики проводил отец, он сам и писал и считал отлично, к тому же умел заинтересовать Агату, используя “пособия” из реальной домашней жизни. Например, копии заполненных от руки квитанций из мебельного магазина вмиг стали подспорьем в сложении и вычитании.

По окончании школы Мэдж отправили на девять месяцев в Париж (для окончательной “шлифовки”). Оттуда она привезла сестренке учебник французского языка для начинающих Le Petit Precepteur (“Маленький учитель”). Мэдж, и прежде-то очень милая и живая, теперь обрела парижский шик и грацию. Ее преображение взбудоражило весь Торки, внимания остроумной, очаровательной Мэдж стали добиваться многие молодые холостяки.