Дэвид Брукс - Бобо в раю. Откуда берется новая элита

Кто раздает собственные статьи во время неофициальной части, рискует обвалить свой курс до нуля; человек, который решил, что первую поправку придумали специально ради того, чтоб он мог рассказывать всем и каждому о своей давней дружбе с Бобби Кеннеди, тоже ходит по опасной грани. В практически безвыходное положение попадает человек, который оказался вне группы и никак не может убедить беседующих сделать шаг назад и пустить его в круг. Участники группы видят его неприкаянность и объясняют ее недостатком статусных мощностей, не позволяющим ему подсознательно заставить товарищей расступиться. Наша восходящая интеллектуалка быстро научится адекватно оценивать свои акции по тому, кто останавливается и обращает на нее внимание, сколько времени с ней проводит собеседник, смотрит ли он на нее во время разговора, и сколько основных светочей, профланировав мимо, заметили ее существование. Здесь необходимо незаметно считывать сигналы, делая вид, что больше всего на данный момент вас заботит как бы половчее ухватить с подноса проходящего мимо официанта канапе с цыпленком, окунуть его в горчичный соус и отправить в рот, не пролив из бокала и не испачкав подбородка.

Книги и конференции – это хорошо, однако если вас не показывают по телевизору, значит, жизнь прошла стороной. Времена, когда автор литературного шедевра типа «Войны и мира» или «Бытие и ничто» автоматически становился интеллектуальным гигантом, давно миновали. Сегодня нужно уметь продать свои мысли ведущим популярных ток-шоу типа Барбары Уолтерс или Кэти Курик. Чем выше статус сегодняшнего интеллектуала, тем шире его аудитория и круг посещаемых им мест. Поэтому карьера, начавшаяся с крохотного семинара с бородатыми философами, если все пойдет хорошо, приведет вас на Tonight Show.

Чтобы достичь такого уровня, для начала нашей интеллектуалке понадобится привлечь внимание телепродюсеров. Эти деятели, пребывая между тщеславными и темпераментными ведущими и вздорными пенсионерами, составляющими большинство их аудитории, постоянно ищут кого-то, кто облегчил бы их участь. Восходящяя звездочка интеллектуального труда встает рано поут ру, формулирует ключевые идеи, после чего звонит на MSNBC сообщить, что она готова поучаствовать в передаче (лучше всего в августе, когда гостей большой дефицит). Если продюсеров заинтересует ее кандидатура, у нее возьмут предварительное интервью по телефону, во время которого она может донести свои драгоценные мысли как можно более глубоким грудным голосом.

Затем продюсер по гостям перезвонит и сообщит, что: «Мы решили, что разговор пойдет в другом направлении, так что ваши услуги нам не понадобятся». Это значит, что они нашли более знаменитого комментатора, и теперь он скажет то же самое вместо вас. Или же, наоборот, пригласит на передачу, и, чтобы появиться в ток-шоу кабельного канала, которое она сама не стала бы смотреть под страхом смерти, ей придется ехать в Форт-Ли, что в Нью-Джерси. Ее встретят на входе и поместят в крохотную артистическую, где по телевизору, показывающему только этот канал, идет нескончаемая реклама зубной пасты. Потом придет продюсер и проведет настолько подробный инструктаж, что в нем уместятся два взаимоисключающих напутствия: «Не бойтесь перебивать ведущего, нам нравиться, когда гости жестко отстаивают свою позицию» и «Это приличная передача, а не какое-нибудь „Шоу Маклафлина“».

Потом придет молодая женщина и отведет ее в гримерку, где наша интеллектуалка будет болтать без умолку, чтобы показать себе и другим, что, оказавшись на телевидении, она вовсе даже не нервничает. Когда она вернется в артистическую, на экране уже будет автор книги о сталинских лагерях, лидер религиозной секты и астроном, который вышел в эфир, чтобы успокоить публику относительно возможного падения астероида на Землю, но под тяжестью прямых вопросов сам уже начал впадать в панику. Кабельные каналы меняют экспертов целыми группами, как пятерки в хоккейном матче, ведь певцы идей – самый дешевый способ заполнить эфирное время. Нашей интеллектуалке остается надеяться, что ее предшественник почистил уши, поскольку индивидуальных гарнитур на каналах на всех не хватает.

Ее приведут в тесную студию и усадят в кресло на фоне потрепанной панорамы Нью-Йорка. Оператор, как рабочий человек, презирающий всех, кто разглагольствует по телевизору, развернет на нее свою камеру, и в течение нескольких минут ей придется совращать квадратик черного стекла, за которым прячется линза. Настроив, наконец, глазки, она успешно превратиться в карикатуру на самое себя, что и является ключом к успеху на телевидении. Если она блондинка, то на экране она станет крашеной блондинкой; если она поддерживает какую-то идею, то станет ее непримиримым поборником; если она вдумчива, то в своей речи употребит весь арсенал безумного профессора из фильмов братьев Маркс. А поскольку телевидение – это визуальные медиа, ей придется придумать для себя характерную запоминающуюся деталь вроде белого костюма Тома Вульфа, жилетки Роберта Новака или длинных ног Энн Колтер.