Джек Майер - Храброе сердце Ирены Сендлер

Меган попыталась обнять Сабрину за плечи, но та напряглась и отстранилась.

– А еще я страшно разозлилась на сестру во время похорон и вообще, когда видела ее с детьми. А на мою свадьбу мама уже не придет, с моими детьми не встретится, а они даже и не будут знать бабушку Лоринду.

Лиз, как никто другой, понимала эту злость. Ей хотелось найти для Сабрины слова утешения или дать какой-нибудь совет, но ничего путного в голову не приходило…

Наконец они встретились с Иреной. Во Францисканском приюте за стариками заботливо ухаживали монахи и монашки, и девочкам, наблюдавшим за тем, как они беззвучно проплывают мимо них в своих неподвластных времени одеяниях, казалось, что они очутились в средневековом монастыре.

Ирена пригласила девочек к себе. Она подозвала Сабрину поближе, и та уселась на ковер у ног Ирены и положила голову ей на колени. Ирена медленно покачивалась, словно убаюкивая Сабрину.

– Я никогда не пойму, – печально проговорила Ирена, – почему так происходит. Почему мне уже 92, а твоя мама умерла так рано. Почему погибло так много людей, а нам удалось спасти так мало. Когда перед нами встают все эти вопросы, мы словно маленькие дети. Все чувствуем, но почти ничего не понимаем.

Ирена взяла лицо Сабрины в свои ладони и пристально посмотрела ей в глаза. По лицам обеих текли слезы, и Ирена ласково гладила Сабрину по голове.

– Сабрина, Сабрина, поплачь вместе со мной по всем, кому пришлось слишком рано умереть.

Они долго сидели так в полной тишине, но потом Сабрина выпрямилась и вытерла рукавом глаза.

– Мама… – все еще всхлипывая, сказала она Ирене. – Она всегда говорила, что это самое лучшее, что я сделала в своей жизни.

Во время этого визита Ирена рассказала девочкам о Яне Карском, представителе Польского правительства в изгнании. Его забросили в Польшу в августе 1942-го, во время ликвидации гетто. Ему было дано задание – стать очевидцем геноцида евреев и потом передать собранные доказательства лидерам союзников. Подпольщики попросили Ирену показать Карскому гетто, зная, что она там прекрасно ориентируется, а потом переправили его в партизанский отряд под Львовом. Там он своими глазами видел, как убивают евреев на транзитных станциях по пути в лагерь смерти Бельжец. Он вернулся в Варшаву, где стоматолог удалил ему несколько зубов, чтобы получившиеся в результате опухоли сделали не таким заметным польский акцент, с которым он говорил по-немецки. Из Польши он перебрался в Берлин, а оттуда через вишистскую Францию в Марсель. Бойцы французского Сопротивления тайно перевезли его через Пиренеи в Испанию. Карский вез доказательства – у него с собой был ключ, в отверстии которого были спрятаны микрофильмы с тысячами документов. Через несколько недель он уже был в Лондоне. Он рассказывал обо всем увиденном и умолял союзников начать бомбить железнодорожные линии, ведущие в лагеря. Газетчики отказались печатать предоставленную им информацию, потому что никто не мог поверить, что такое может происходить в действительности. Не поверили ему и Черчилль с Рузвельтом.

Вернувшись домой, девочки бросились искать информацию о Яне Карском и его задании – рассказать о Холокосте сомневающемуся миру. Из Интернета они узнали о ежегодной Премии Яна Карского «За доблесть и сострадание», присуждаемой Американским центром польской культуры. Лиз с Меган немедленно номинировали на эту премию Ирену. К ним присоединились Бета Фицовска и Президент Всемирной Федерации еврейских детей, выживших во время Холокоста, Стефани Зельцер. Через три месяца Американский центр польской культуры присудил Премию Яна Карского за 2003 год Ирене Сендлер.

Ирена была слишком слаба, чтобы прилететь в Америку на церемонию вручения медали и попросила, чтобы премию за нее получили профессор Норман и «мои дорогие девочки: это принесет мне огромное счастье». В Вашингтон, где вручается Премия Карского, из Канзас-Сити прилетели Меган, Сабрина, Мистер К. и Кэтлин Меара, недавно ставшая членом труппы.

В начале церемонии на экране появилась большая фотография прекрасной, темноволосой, молодой Ирены в форме сестры милосердия, которую она надевала для поездок в гетто, а вышедшая на сцену первая леди Польши Иоланта Квасневска зачитала письмо от Ирены:

Это не только моя награда. Я принимаю ее и от имени всех тех, кто мне помогал. Сейчас я осталась одна. Но бойцов еврейского сопротивления было очень много, причем это были не только те, кто держал в руках оружие и бутылки с зажигательной смесью, но и те, кто работал в домовых комитетах и организовывал молодежные кружки, не давая умереть надежде и вере в человечность! А сколько людей рисковало жизнью, соглашаясь приютить спасенных детей!