Адам Бревер - Неприкаянная. Жизнь Мэрилин Монро

Лицо Хьюстона скрыто солнцезащитными очками и широкополой шляпой, и понять по нему что-то невозможно; иногда кажется, что оно вообще ничего не выражает. Мэрилин стоит между ним и Артуром, поникнув, с повисшими тяжело руками, которые как будто тянут ее к земле. Хьюстон наконец смотрит на нее, слегка склонив голову:

– Ну? Чего вы там хотели?

Она знает, что они ждут. Она уже пропустила один звонок.

Сидя на краю кровати, Мэрилин играет проволочной сеточкой от бутылки шампанского, просовывая в нее и вытаскивая указательный палец. Она только что позвонила портье, сказала, что готова, и попросила предупредить, когда появится водитель. Портье заверил, что пришлет за ней незамедлительно. Она сказала, что водитель, может быть, уже прохлаждается снаружи, и портье с некоторым раздражением, из-за чего в его вполне мужском голосе прорезались мальчишеские нотки, повторил, что пришлет за ней сразу же, как только тот появится. Мэрилин проталкивает палец поглубже, крутит проволоку, и кончик пальца сначала краснеет, а потом белеет.

Из-под кровати высовывается горлышко бутылки. Мэрилин катает ее каблуком взад-вперед.

Все случилось так быстро. Мэрилин не помнит, она ли сказала Артуру снять себе комнату или он сам так решил. Она едва помнит, когда они вообще разговаривали. Помнит только, что кричала. Что было, то было. И вот – одна в комнате. Быть одной – паршивое чувство, но в нем есть что-то уютное, фамильярное. И она уже начала смиряться с тем, что каждый шаг вперед – есть, по сути, шаг в прошлое.

Негативные силы существуют. Они – составляющая того электричества, что вращает мир, разряд, возникающий при попытке соединения негативного и позитивного. В прошлом решение было простым: не показываться. Суть этой тактики не только в том, чтобы спрятаться от проблем, обойти их, но и в том, чтобы просто сохранить себя, выжить, не имея внутренних ресурсов для сопротивления всему тому дерьму, что летит в тебя отовсюду. Тебе нелегко сражаться и с собственными сложностями, а уж выйти за дверь и отбиваться от атак едва ли не со всех сторон – задача почти невыполнимая. Особенно, когда ты еще стараешься сохранять ясную голову, спокойствие и самообладание. Поэтому тебе легче просто никуда не ехать (или, по крайней мере, оттягивать, насколько это возможно). Да, она понимает – не дурочка все-таки, – что это раздражает других, но они просто не понимают, что в результате выигрывают все, потому что если она поддастся давлению, пойдет на уступку ожиданиям и прибудет на площадку не готовой, то ее защита не выдержит, а ее душевное состояние окажется под угрозой. Она тут же расклеится. Да, возможно, она ведет себя по-детски, не желая верить, что зло неудержимо, но ей все еще хочется думать, что если зажмуриться, то все плохое просто исчезнет.

Она смотрит на телефон – не позвонить ли еще раз вниз? Машина уже должна быть здесь. Она беспокоится за Гейбла – ждать в пустыне, под палящим солнцем – нелегкое бремя для человека в его возрасте. С каждым днем он выглядит все более и более изможденным. Как и ей, ему все труднее сохранять энергию; как и она, он оживает лишь тогда, когда включаются камеры. У нее и в мыслях не было заставлять его ждать, и он, кажется, знает это. Понимает, как ей нелегко. Знает: ты не хочешь навредить. Ты стараешься отвести неприятности. Она тянется к телефону и уже собирается повернуть диск, но обнаруживает на пальце проволочную сетку. Пытается стряхнуть, потом поворачивает, одновременно выкручивая палец, но лишь сильнее сжимает кончик, и вот уже под проволокой проступает тонкая полоска крови. Она сидит с пересохшим ртом, глядя на палец и не зная, что делать, держа ногу на бутылке, наблюдая, как красная полоска набухает, как срываются и падают на простыню капли, как они растекаются и смешиваются, словно акварельная краска. Что делать с проволокой? Как остановить кровь?

От отеля до озера Пирамиды час езды. Она представляет, как мрачнеет день, как собираются, обещая дождь, тучи. И все ждут ее. Но что бы ни обещало небо, в пустыне в любом случае невыносимо жарко. Она не может даже представить себя там, в этой духоте. Но опаздывает Мэрилин не поэтому, не из-за погоды. Причина далеко не так проста.

Она снова и снова слушает указания Ли Страсберга: установи контакт с памятью об эмоциях, помни, что ты чувствовала, держи их под рукой, будь всегда в эмоциональной готовности.