Пол Стретерн - Платон

Эти философы-правители живут вместе в коммунальных бараках, не имея личного имущества, и могут спать с кем угодно по своему выбору. Там у мужчин и женщин полное равенство (хотя в одном из диалогов Платон обмолвился: «если душа не справляется с правильной жизнью в отведенное ей время существования в мужчине, она переходит в тело женщины»). Ведя совместную жизнь и не имея личных интересов, они будут выше коррупции, а единственным их стремлением будет обеспечивать в государстве справедливость. Именно из этой группы будет избираться глава государства – царь-философ.

Даже для маленького идеального города-государства, где должно было бы происходить нечто подобное, это очевидный рецепт катастрофы. В лучшем случае там было бы неимоверно скучно, поскольку поэтов и драматургов, исполняющих неправильную музыку, как и юристов, изгоняли бы. В худшем случае это был бы тоталитарный кошмар, где вскоре были бы выработаны обычные отталкивающие методы, необходимые для того, чтобы сохранить столь непопулярный режим.

Конечно, глядя назад, легко найти недостатки в этой глубокомысленной фантазии. Даже в самом платоновском описании немало противоречий. Поэзию следует запретить, однако сам Платон, выстраивая свои аргументы, обильно использует прекрасные поэтические образы. Точно так же возбраняются поклонение богам, религия и мифология, но Платон включает в свой труд несколько мифов, а «цари-философы» загадочным образом напоминают царей-жрецов. И еще он вводит собственного идеального бога, неумолимого и требующего повиновения (хотя его существование не может быть доказано).

На самом деле платоновское видение идеального государства – строго говоря, продукт своей эпохи. В ходе Пелопоннесской войны Спарта одержала верх над Афинами. Не помогли ни демократия, ни тирания, и Афины отчаянно нуждались в правительстве, которое могло бы навести порядок. (По мнению некоторых комментаторов, говоря о справедливости, Платон часто имеет в виду что-то похожее на порядок.) Возможно, источник надо искать в строго управляемом обществе, какое тогда существовало в Спарте. Но в отличие от Афин Спарта была неразвитым, экономически отсталым государством, которому для выживания требовалось выращивать касту неумных громил, охотно подчиняющихся приказам и сражающихся не на жизнь, а на смерть. Задача этой касты – держать в страхе низшие классы с их растущим неповиновением и запугивать более развитых и экономически мощных соседей. Платон либо не осознавал этого, либо не желал принимать в расчет.

Развивая наивную этическую веру Сократа («добрый счастлив»), Платон утверждает, что «несчастливы лишь несправедливые». Навяжи людям справедливое общество, и всем будет хорошо. Но что он предложил? Просто прожект, который только и можно было ожидать от чересчур серьезного, возвышенно мыслящего интеллектуала, укрывшегося в рощах Академа. Этот прожект попросту неосуществим.

Но, как ни удивительно, он был осуществлен. Или почти осуществлен. Больше тысячелетия существовало средневековое общество с его низшими сословиями, военной кастой и могущественным священничеством, чем-то напоминавшее платоновское государство. В относительно недавние времена многими из основных черт этого государства обладали коммунизм и фашизм.

Несколько лет Платон преподавал в своей Академии, сделав ее лучшей афинской школой. Но в 367 г. до н. э. от своего друга Диона он узнал, что тиран сиракузский Дионисий умер и власть перешла к его сыну Дионисию Младшему.

Отец годами держал Дионисия Младшего взаперти, чтобы пресечь любые попытки преждевременно унаследовать власть.

Заключенный в царском дворце, Дионисий Младший проводил дни за выпиливанием деревянной утвари и изготовлением столов и скамеек.

Дион утверждал, что перед Платоном открываются прекрасные перспективы. Вот лучший правитель, из которого можно воспитать царя-философа! Его разум не замутнен чужими влияниями, и Платон мог бы воплотить в реальность свою теорию идеального государства.

Почему-то Платона не вдохновил этот план. (Уж не беспокоило ли его положение немолодого философа, прибывшего в идеальное государство? А что, если ему самому пришлось бы долгие годы заниматься гимнастикой и музыкой, чтобы принадлежать к элите!) «Мне было очень стыдно перед самим собой, как бы не оказалось, что я способен лишь на слова, а сам добровольно никогда бы не взялся ни за какое дело», – написал позже сам Платон [6]. В конце концов Платон поддался уговорам друга и отправился в долгое плавание на Сицилию.